Никита Дыняк: в 16 лет понял, что без хоккея жить не могу

---

– Как-то сложно сказать, что значит. Не знаю, мне понравилось. Других ощущений я не испытываю, так как первый раунд мы не прошли. Я не знаю, как на это реагировать… Ну лучший новичок, да, но особой какой-то радости я не испытал. 

 

– Эмоции от каждой шайбы были сумасшедшие, так как это плей-офф, да и в регулярном сезоне не так много получалось забивать. Кроме того, я понимал, что каждая шайба может быть решающей. Просто как-то удавалось забивать, как-то пошло и забивалось себе спокойно (смеётся). Не то чтобы спокойно забивалось, тяжело голы давались, потому что играли с сильным соперником. Просто сам по себе эмоционально реагировал на каждую шайбу. Не только на свои забитые, но и на заброшенные партнерами по команде. 

– Сезон в принципе получился, так скажем, смазанным, у нас были и взлеты, и падения, сменилось два тренера. Тяжело нам далось это все, смена тренера в особенности. Поначалу как-то все вроде и нормально было, а потом спад непонятный, выездные серии. Последняя была проиграна. Потом еще раз поменялся тренер, пришел Егор Вячеславович, и, я скажу, дал импульс команде, команда ожила что ли. Этот тренер знал, как с нами работать, потому что он на протяжении трех лет работал в этой команде ВХЛ, и знал, какой подход нужен именно к игрокам этой команды. Он дал некий заряд эмоций, сил, которые придали нам уверенности, мужества в чем-то. Мы дали бой сильному сопернику, одному из лидеров чемпионата.

– Лига очень сильно омолодилась, появились некоторые команды с очень молодым составом, например, «Барс», «Звезда», – там очень молодые ребята, амбициозные. Сейчас лига становится все моложе, и начинает обладать своей изюминкой. В том плане, что игроки молодые, все бегут, доказывают, и от этого хоккей становится еще быстрее. Я не скажу, что он не был каким-то быстрым, просто скорости еще сильнее возрастают с каждым годом. 

– Да мне не приходилось прям вливаться в коллектив, потому что я многих ребят знал уже до этого. Как-то легко влился, потому что много ребят знакомых было с кем играл еще в молодежке. Тем более, я перешел тоже не один, а с Артемом Черновым и Пашей Ельшанским. Мы с Артемом весь сезон вместе. Вместе влились, вместе играли, так получилось. Я скажу, что коллектив у нас отличный, ребята все хорошие, все друг другу помогают. 

– Постоянно. Чаще всего этим занимались либо Стас Кондратьев, либо Никита Пухов. Там уже по настроению, если захочет кто. У нас нет такого, что кто-то борется за музыку. Кто захотел, тот включил. Я чаще ставил перед играми музыку, когда Стаса Кондратьева не было в составе на матч.

– Я не могу сказать именно по пятибалльной или десятибалльной шкале. Есть отличия небольшие: в МХЛ играют, можно сказать, юноши, дети, которые допускают ошибки, но за это, бывает, их даже не наказывает противник. А в ВХЛ, допустим, если допустить ошибку, то она может стать роковой, из-за этого проигрываются матчи, даже серии. В принципе, отличается лига по скоростям, отличается в быстроте принятия решений. В силовой борьбе. 

– Да не знаю. Как-то поперло мне в той серии. Это выезд был, и как-то вот поперло. Не знаю, честно, с чем это связано. Не забивал, не забивал – потом четыре забил, потом опять не забивал, потом в плей-офф забил. В плей-офф, на самом деле, не важно, кто забьет, главное, чтобы команда выиграла. А в регулярном чемпионате это не то чтобы придавало мне сил, просто как-то уверенности добавляло. В своих силах, что я могу забить, могу обыграть, могу продавить где-то. 

– Честно, не знаю, может быть даже какое-то везение. Я как-то не задумываюсь. Тафгаи – они, вроде как, сбрасывают перчатки, это происходит по какой-то договоренности, а у меня все драки складывались быстро. За секунду, раз, скинули перчатки, начали драться, там больше везло, больше попадал, не знаю. Честно, я не мог сказать, почему так. То, что в Усть-Каменогорске — это моя арена, это да, верно, там у меня, кроме драк, положительного ничего не было с точки зрения игры (смеётся). 

– Честно, не задумывался об этом, так же, как и при Леониде Григорьевиче. Есть здоровая конкуренция в команде, кто свежее выглядит, кто сильнее выглядит, тот и будет играть. Я старался всегда быть в тонусе, чтобы всегда быть готовым к любому матчу, к любому исходу. Да, согласен, неприятно, когда не играешь. Хочется как можно больше игровой практики получать. Но нужно уметь зарабатывать свое место в составе. 

– Да нормально играть. Не скажу, что каждый тренер вносил что-то свое новое, хотя у Леонида Григорьевича был один тренировочный процесс, у Сергея Юрьевича немножко другой, у Егора Вячеславовича такой же тренировочный процесс, как у Тамбиева. То есть, каждый тренер видит свою команду по-разному, видит, как будет проходить тренировочный процесс в ней. Не даром же сказано, что у каждого тренера свое видение. 

– Я уже до мельчайших подробностей все не помню. По-моему, отец мне сказал: «Не хочешь ли съездить поиграть за Ярославль?». Я знал, что эта школа очень сильная, почему бы и нет? На тот момент я, по-моему, за СКА-96 играл. И, можно так сказать, подавал какие-то там – в кавычках – надежды. И вот меня взяли поиграть на турнире. Это потому, что отец предложил мне, а на все, что он мне раньше в детстве предлагал, я обычно соглашался, потому что он всегда желал мне только лучшего, и хотел, чтобы я был лучше, чем я есть на данном, не важно на каком, этапе жизни. 

– Я опять же как-то не задумывался об этом. Я просто уже знал, как будет складываться дальнейшая моя судьба. Не то чтобы я знал, что уйду в «Динамо», а в том плане, что я знал, что меня не возьмут в СКА. Я не отчаивался, всегда работал, старался. Мое осознание, что я хочу играть в хоккей, пришло в 16 лет, что мне это надо, без хоккея жить не могу. 

Я уже не хочу открывать прям всех карт, просто я уже знал, что меня не будет в системе СКА. Меня вызвали, сказали, «давай в «Варяги» опять обратно». Я не хотел делать шаг назад в этом возрасте. Я думал, если я сделаю шаг назад, то это будет большой проблемой. Я решил, что уйду вообще из системы и найду лучший вариант, попытаюсь закрепиться где-нибудь в другом месте. Мне дали шанс в «Динамо», а я им воспользовался. 

– Я считаю, что это был самый сложный переход в моей карьере, потому что я был еще лимитчиком. Было тяжело, потому что там играли взрослые дядьки, переход дался не очень хорошо. 16 игр, одна передача. Но я по идее другую роль выполнял. Как мне один раз сказали, «чтобы научиться играть на рояле, нужно его потаскать». Вот я и таскал рояль. 

– Я об этом не задумывался. Я хотел хорошо сыграть, почувствовать уверенность в себе, что я могу играть. Был такой размытый старт сезона, не очень удачно влился в него, никак не получалось ни забить, ни отдать, ни подержать шайбу. Не было уверенности, а сейчас я чувствую, что поднабрался ее, и мне уже в следующем году будет полегче играть. 

– Потому что мне нравится, как он играет. Он силовой манеры нападающий, снайпер по своей природе: суперсильный бросок, суперсильный щелчок. Да, может он не такой прям техничный, как Макдэвид, но все равно он лидер. Он может решить вопрос, забить тогда, когда это нужно, завести команду. Потому что он лидер и звезда. Я считаю, он, наверное, мой идеал хоккеиста. Хотелось бы быть таким же, но нужно очень долго работать и работать до такого мастера, как он.

– Да, конечно. Я за это ей очень благодарен.

– Ну да, иногда даёт мне втык такой серьезный (смеётся). Например, почему так плохо сыграл, или скажет: «Почему не забил?»

– Чаще всего ее соревнования выпадают параллельно с моим сезоном, и я пока еще ни разу не видел, как она играет именно на соревнованиях. Поддерживаю сеструху свою, когда есть время. Иногда времени не бывает, устаешь, приходишь домой уставший, и мама иногда напоминает, говорит написать сестре, поддержать ее. А так, летом, когда есть время или мы на пляже всей семьей, то мы с ней играем: я, папа, мама, она. Я не знаю, как правильно судить о ее способностях, навыках, я сам не волейболист, поэтому не знаю, но для меня она играет отлично.