Виктор Балдаев: в Канаде меня однажды побрил пьяный «парикмахер»
< Назад
К своим двадцати годам воспитанник хоккея Электростали Виктор Балдаев успел поиграть за две канадские команды – «Руэн-Норанду» и «Шикутими», дебютировал в КХЛ за «Атлант», а в первой половине этого сезона регулярно выходил на лед за «Спартак». Но в декабре его отправили на помощь воскресенскому «Химику».
- Вы все свое детство провели в Электростали?
- Да, в четыре года меня отдали в местную хоккейную школу. Потом, кажется, когда мне было лет тринадцать, я на полгода перешел
в воскресенский «Химик», в результате запустил школу – родители были недовольны. Они никогда не «толкали» меня в хоккей, говорили: хочешь заниматься – ради бога. А вот учеба для них была на первом месте: будешь хорошо учиться - будешь играть. Поэтому, когда моя успеваемость стала поводом для беспокойства, они забрали меня из Воскресенска. В 16 лет меня подняли в первую команду, главным тренером которой тогда был Владимир Витальевич Мариничев, а через некоторое время перешел в «Атлант».
- Мариничев - своеобразный человек и тренер.
- Он очень эмоциональный человек. Лично я знаю его только с хорошей стороны. Владимир Витальевич очень хорошо ко мне относился, и я благодарен ему за это. В свое время он поверил в меня, начал ставить на игры. Тренировки, правда, были чересчур: например, мы бегали 15 раз по 400 метров, пробежки с блинами. Был случай, когда во время 15-минутной командной пробежки Мариничев забыл про нескольких ребят, и они бежали полтора часа.
- Не обидно, что хоккей в Электростали в последние годы медленно умирал?
- Обидно. Мой брат Даня занимается там в хоккейной школе по 2004-му году. Сейчас, насколько мне известно, выделены деньги на реконструкцию дворца – будут заново перестраивать его изнутри. Рядом построили крытый каток, где ребята смогут заниматься во время ремонта. В местную школу начали приходить молодые тренеры. Так что, думаю, если недавно хоккей в Электростали умирал, то теперь он определенно будет возрождаться.
- Вы ведь тоже занимались в старом дворце, где буквально рушились стены…
- Да, вместе со Славой Лещенко (форвард «Спартака» - Прим.ред.) – все время играли в одной команде. Были моменты, когда куски потолка падали на лед… Наша команда дома всегда играла лучше, чем на выезде: соперники приезжали и не могли кататься на нашем льду, а мы – спокойно.
- Родители, получается, к спорту никакого отношения не имели?
- Нет. В хоккей меня отдали, чтобы я не шлялся по улицам. Электросталь – такой город… Там много кем можно вырасти. Они не думали о моем
спортивном будущем, просто хотели, чтобы я не рос балбесом, во дворе и занимался спортом.
- Брат в хоккей пошел, глядя на вас?
- Скорее всего, да. Однако, родители пока говорят, что не хотят, чтобы он вырос в профессионального хоккеиста, но в хоккее у него на данный момент получается лучше, чем в учебе, - смеется Виктор.
- В 2013-м году вы уехали в Северную Америку. Как это получилось?
- Я сыграл свой первый сезон в МХЛ, и агент предложил мне попробовать себя в Канаде, поработать над мастерством там. Я согласился. Страшно ли было лететь? Да. Квебек - французский город, а я по-английски плохо понимал, а тут еще и на французском везде говорят. Когда только прилетел, вообще не понимал, где нахожусь, никто ничего не объяснял. Помню, стоял как дурак: все между собой общаются, а я молчу. Потом меня отвезли в семью, которая очень помогла мне адаптироваться, так что со временем я, конечно, втянулся. Если говорить об игре, в Канаде больше силовой борьбы, больше скоростей, много драк. В целом, мне очень понравилось, считаю, что не зря съездил, попробовал себя, все-таки такой опыт!
- Сколько драк было?
- Штук семь. Их и в YouTube можно посмотреть, и сайт специальный есть – там правда половину драк не выложили, потому что некоторые матчи попросту не транслировали.
- Чем драки заканчивались?
- Моей победой, чем же еще? – вновь смеется Балдаев.
- На каком языке все общались в раздевалке?
- Тренер давал установку на английском, а между собой ребята общались по-французски. У нас в команде было несколько человек, которые, как и я, не знали французский, и мы разговаривали между собой. Но когда остальным нужно было что-то нам сказать, они переходили на английский, в остальном мы с ними практически не общались.
- Со временем начали понимать французский?
- Нет. Это очень сложный язык, так и не смог его выучить, могу разве что поздороваться, спросить как дела, ну и пару нецензурных фраз знаю.
- Вы были единственным русским в команде. Тоскливо не было?
- Первые дни очень сильно скучал по дому, каждый день созванивался с родными по скайпу. Долго не понимал местный менталитет: в России мы с друзьями можем собраться, куда-то сходить вместе, там что-то подобное - редкость. В основном все сидели дома и
только после окончания матча могли куда-то выбраться. Поэтому чаще всего я просто находился в своей комнате, смотрел сериалы.
- Между играми могли в кино сходить?
- Один раз решил пойти в кино, купил билет, а фильм оказался на французском языке, больше я туда не ходил. Однажды попал в местном кафе на «Неделю русской кухни». Решил взять борщ на пробу – конечно, похвалил, но с домашним не сравнить, вкус не тот.
- Сколько зрителей ходило на ваши матчи?
- Руэн-Норанда даже меньше, чем Электросталь. Но, несмотря на это, там есть, если не ошибаюсь, пять ледовых катков. В городе очень любят хоккей, вокруг него всегда бешеный ажиотаж. У нас в МХЛ на трибунах в основном сидели девушки, родители и друзья игроков, а там приходит огромное количество именно фанатов, арена забивается под завязку.
- Однажды вашему партнеру по команде Джейсону Футчу прилетела в руку шайба и оторвала ему палец…
- Да, это произошло на моих глазах. Тот инцидент произошел в плей-офф, это был первый раунд игр на вылет и нашим соперников был «Квебек», тогда в его составе играл Михаил Григоренко. Мы играли в меньшинстве, Джейсон прокатывался перед воротами, искал своего игрока, и как только побежал, ему в перчатку прилетела шайба. Он сделал вид, будто не заметил. Прошло секунд двадцать, мы выкидываем шайбу из зоны, и тут Футч скидывает перчатку, а там нет пальца. Ну, там не то чтобы не было фаланги, просто открытый перелом: палец висел на небольшом куске кожи. Сразу прибежало очень много врачей, все сделали, починили. Так что обошлось. Дай бог ему здоровья. Кстати, мы тогда выиграли 4:1. С Джейсоном общаюсь до сих пор. Сейчас он играет в Швейцарии.
- Удалось хотя бы раз выбраться на матч НХЛ?
- Ни разу в жизни не был на матчах НХЛ, только по телевизору смотрел. Но, конечно, хотелось бы. А еще лучше первый матч не посмотреть с трибуны, а сыграть.
- Еще в вашей карьере был клуб «Шикутими».
- Да. В том году я улетел туда сразу после Нового года. Но и там меня ждала аналогичная ситуация: все общаются по-французски. Правда, в «Шикутими» мне больше доверяли, я почти не уходил со льда.
- Не хотелось остаться в Канаде?
- Были варианты. Но поговорили с агентом и решили, что будет лучше остаться в России и попробовать себя на уровне КХЛ.
Последнюю предсезонку начинал в Воскресенске. Меня здорово замотивировало, что я не попал сразу в первую команду, поэтому всячески старался проявить себя в «Химике», все делал на максимуме. Агент помогал: говорил «Старайся!», родители подбадривали. В итоге получилось закрепиться в основе.
- Сколько денег вам платили в Канаде?
- Там не очень много платят, но мне хватало. В «Хаски» я считался европейцем, поэтому был там высокооплачиваемым хоккеистом. Когда ты играешь в канадской юниорской лиге, то ни в чем не нуждаешься, тебе практически не надо тратить денег. В России же ты должен как-то питаться, быть готовым в случае чего заплатить штраф в команде, покупать одежду, клюшки, если не нравятся те, которые выдает клуб, девушку куда-то сводить, в конце концов. В Канаде же тебе выдают ту форму, которую ты хочешь, плюс ты живешь в семье, которая кормит тебя хоть пять раз в день. Ты ни в чем не нуждаешься, тебе все дают: один раз мне даже купили там телефон. Там можешь жить вообще без денег, они могут пригодиться, если только соберешься пойти куда-то с ребятами. Но в основном я жил в режиме «дворец – дом – дворец».
- Какие любопытные истории приключались с вами в Канаде?
- В Канаде есть традиция, согласно которой перед каждым сезоном в команде проводится так называемая «rookie party» - вечер новичков. В год, когда я приехал в «Хаски» вместе со мной было пять новых игроков. Каждый из нас должен был выполнить несколько заданий: первым было обязательство заплатить за всю команду в баре вне зависимости от суммы чека – ребята могли заказывать все, что угодно. Но никто не наглел – чек получился не очень внушительным, тем более мы с другими новичками разделили сумму, и это не ударило по нашим карманам. Затем мы поехали домой к одному из игроков, где присутствовала только команда, и каждому из новичков побрили голову: кому-то выбрили только одну сторону, кому-то оставили полоску волос, меня побрили непонятно как – мой «парикмахер» был уже сильно пьян. А главным условием было проходить так целую неделю.
- Чего вам больше всего не хватало в Канаде?
- Больше всего скучал по семье, друзьям, девушке своей. Тяжело жить в чужой семье. Они, конечно очень хорошие люди и здорово
мне помогали, но своих не заменят. Я привык, что рядом родные. Тогда никого из них не было, только один друг, который жил в соседней комнате.
- А свои дети у этой канадской семьи были?
- Дочка и сын, но они уже выросли и жили отдельно.
- Получается, у вас там была своя комната в доме?
- Да. В Москве в собственных домах люди живут только на дачах. Если хочешь приобрести дом в черте города, нужно, наверное, быть миллионером. В том канадском городе, где я жил, квартир не было в принципе. У каждой семьи был свой дом, они даже не знали, что такое жить в квартире.
- Свой первый матч в КХЛ помните?
- Самая первая игра была в составе «Атланта» против «Ак Барса», я отыграл первый период и все. В том году много сидел как «лимитчик» - выходил на секунд сорок-пятьдесят. Первый полноценный матч в КХЛ, который я отыграл, был все-таки за «Спартак». Спасибо тренерам за доверие.
- Вы все свое детство провели в Электростали?
- Да, в четыре года меня отдали в местную хоккейную школу. Потом, кажется, когда мне было лет тринадцать, я на полгода перешел
в воскресенский «Химик», в результате запустил школу – родители были недовольны. Они никогда не «толкали» меня в хоккей, говорили: хочешь заниматься – ради бога. А вот учеба для них была на первом месте: будешь хорошо учиться - будешь играть. Поэтому, когда моя успеваемость стала поводом для беспокойства, они забрали меня из Воскресенска. В 16 лет меня подняли в первую команду, главным тренером которой тогда был Владимир Витальевич Мариничев, а через некоторое время перешел в «Атлант».
- Мариничев - своеобразный человек и тренер.
- Он очень эмоциональный человек. Лично я знаю его только с хорошей стороны. Владимир Витальевич очень хорошо ко мне относился, и я благодарен ему за это. В свое время он поверил в меня, начал ставить на игры. Тренировки, правда, были чересчур: например, мы бегали 15 раз по 400 метров, пробежки с блинами. Был случай, когда во время 15-минутной командной пробежки Мариничев забыл про нескольких ребят, и они бежали полтора часа.
- Не обидно, что хоккей в Электростали в последние годы медленно умирал?
- Обидно. Мой брат Даня занимается там в хоккейной школе по 2004-му году. Сейчас, насколько мне известно, выделены деньги на реконструкцию дворца – будут заново перестраивать его изнутри. Рядом построили крытый каток, где ребята смогут заниматься во время ремонта. В местную школу начали приходить молодые тренеры. Так что, думаю, если недавно хоккей в Электростали умирал, то теперь он определенно будет возрождаться.
- Вы ведь тоже занимались в старом дворце, где буквально рушились стены…
- Да, вместе со Славой Лещенко (форвард «Спартака» - Прим.ред.) – все время играли в одной команде. Были моменты, когда куски потолка падали на лед… Наша команда дома всегда играла лучше, чем на выезде: соперники приезжали и не могли кататься на нашем льду, а мы – спокойно.
- Родители, получается, к спорту никакого отношения не имели?
- Нет. В хоккей меня отдали, чтобы я не шлялся по улицам. Электросталь – такой город… Там много кем можно вырасти. Они не думали о моем
спортивном будущем, просто хотели, чтобы я не рос балбесом, во дворе и занимался спортом.
- Брат в хоккей пошел, глядя на вас?
- Скорее всего, да. Однако, родители пока говорят, что не хотят, чтобы он вырос в профессионального хоккеиста, но в хоккее у него на данный момент получается лучше, чем в учебе, - смеется Виктор.
- В 2013-м году вы уехали в Северную Америку. Как это получилось?
- Я сыграл свой первый сезон в МХЛ, и агент предложил мне попробовать себя в Канаде, поработать над мастерством там. Я согласился. Страшно ли было лететь? Да. Квебек - французский город, а я по-английски плохо понимал, а тут еще и на французском везде говорят. Когда только прилетел, вообще не понимал, где нахожусь, никто ничего не объяснял. Помню, стоял как дурак: все между собой общаются, а я молчу. Потом меня отвезли в семью, которая очень помогла мне адаптироваться, так что со временем я, конечно, втянулся. Если говорить об игре, в Канаде больше силовой борьбы, больше скоростей, много драк. В целом, мне очень понравилось, считаю, что не зря съездил, попробовал себя, все-таки такой опыт!
- Сколько драк было?
- Штук семь. Их и в YouTube можно посмотреть, и сайт специальный есть – там правда половину драк не выложили, потому что некоторые матчи попросту не транслировали.
- Чем драки заканчивались?
- Моей победой, чем же еще? – вновь смеется Балдаев.
- На каком языке все общались в раздевалке?
- Тренер давал установку на английском, а между собой ребята общались по-французски. У нас в команде было несколько человек, которые, как и я, не знали французский, и мы разговаривали между собой. Но когда остальным нужно было что-то нам сказать, они переходили на английский, в остальном мы с ними практически не общались.
- Со временем начали понимать французский?
- Нет. Это очень сложный язык, так и не смог его выучить, могу разве что поздороваться, спросить как дела, ну и пару нецензурных фраз знаю.
- Вы были единственным русским в команде. Тоскливо не было?
- Первые дни очень сильно скучал по дому, каждый день созванивался с родными по скайпу. Долго не понимал местный менталитет: в России мы с друзьями можем собраться, куда-то сходить вместе, там что-то подобное - редкость. В основном все сидели дома и
только после окончания матча могли куда-то выбраться. Поэтому чаще всего я просто находился в своей комнате, смотрел сериалы.
- Между играми могли в кино сходить?
- Один раз решил пойти в кино, купил билет, а фильм оказался на французском языке, больше я туда не ходил. Однажды попал в местном кафе на «Неделю русской кухни». Решил взять борщ на пробу – конечно, похвалил, но с домашним не сравнить, вкус не тот.
- Сколько зрителей ходило на ваши матчи?
- Руэн-Норанда даже меньше, чем Электросталь. Но, несмотря на это, там есть, если не ошибаюсь, пять ледовых катков. В городе очень любят хоккей, вокруг него всегда бешеный ажиотаж. У нас в МХЛ на трибунах в основном сидели девушки, родители и друзья игроков, а там приходит огромное количество именно фанатов, арена забивается под завязку.
- Однажды вашему партнеру по команде Джейсону Футчу прилетела в руку шайба и оторвала ему палец…
- Да, это произошло на моих глазах. Тот инцидент произошел в плей-офф, это был первый раунд игр на вылет и нашим соперников был «Квебек», тогда в его составе играл Михаил Григоренко. Мы играли в меньшинстве, Джейсон прокатывался перед воротами, искал своего игрока, и как только побежал, ему в перчатку прилетела шайба. Он сделал вид, будто не заметил. Прошло секунд двадцать, мы выкидываем шайбу из зоны, и тут Футч скидывает перчатку, а там нет пальца. Ну, там не то чтобы не было фаланги, просто открытый перелом: палец висел на небольшом куске кожи. Сразу прибежало очень много врачей, все сделали, починили. Так что обошлось. Дай бог ему здоровья. Кстати, мы тогда выиграли 4:1. С Джейсоном общаюсь до сих пор. Сейчас он играет в Швейцарии.
- Удалось хотя бы раз выбраться на матч НХЛ?
- Ни разу в жизни не был на матчах НХЛ, только по телевизору смотрел. Но, конечно, хотелось бы. А еще лучше первый матч не посмотреть с трибуны, а сыграть.
- Еще в вашей карьере был клуб «Шикутими».
- Да. В том году я улетел туда сразу после Нового года. Но и там меня ждала аналогичная ситуация: все общаются по-французски. Правда, в «Шикутими» мне больше доверяли, я почти не уходил со льда.
- Не хотелось остаться в Канаде?
- Были варианты. Но поговорили с агентом и решили, что будет лучше остаться в России и попробовать себя на уровне КХЛ.
Последнюю предсезонку начинал в Воскресенске. Меня здорово замотивировало, что я не попал сразу в первую команду, поэтому всячески старался проявить себя в «Химике», все делал на максимуме. Агент помогал: говорил «Старайся!», родители подбадривали. В итоге получилось закрепиться в основе.
- Сколько денег вам платили в Канаде?
- Там не очень много платят, но мне хватало. В «Хаски» я считался европейцем, поэтому был там высокооплачиваемым хоккеистом. Когда ты играешь в канадской юниорской лиге, то ни в чем не нуждаешься, тебе практически не надо тратить денег. В России же ты должен как-то питаться, быть готовым в случае чего заплатить штраф в команде, покупать одежду, клюшки, если не нравятся те, которые выдает клуб, девушку куда-то сводить, в конце концов. В Канаде же тебе выдают ту форму, которую ты хочешь, плюс ты живешь в семье, которая кормит тебя хоть пять раз в день. Ты ни в чем не нуждаешься, тебе все дают: один раз мне даже купили там телефон. Там можешь жить вообще без денег, они могут пригодиться, если только соберешься пойти куда-то с ребятами. Но в основном я жил в режиме «дворец – дом – дворец».
- Какие любопытные истории приключались с вами в Канаде?
- В Канаде есть традиция, согласно которой перед каждым сезоном в команде проводится так называемая «rookie party» - вечер новичков. В год, когда я приехал в «Хаски» вместе со мной было пять новых игроков. Каждый из нас должен был выполнить несколько заданий: первым было обязательство заплатить за всю команду в баре вне зависимости от суммы чека – ребята могли заказывать все, что угодно. Но никто не наглел – чек получился не очень внушительным, тем более мы с другими новичками разделили сумму, и это не ударило по нашим карманам. Затем мы поехали домой к одному из игроков, где присутствовала только команда, и каждому из новичков побрили голову: кому-то выбрили только одну сторону, кому-то оставили полоску волос, меня побрили непонятно как – мой «парикмахер» был уже сильно пьян. А главным условием было проходить так целую неделю.
- Чего вам больше всего не хватало в Канаде?
- Больше всего скучал по семье, друзьям, девушке своей. Тяжело жить в чужой семье. Они, конечно очень хорошие люди и здорово
мне помогали, но своих не заменят. Я привык, что рядом родные. Тогда никого из них не было, только один друг, который жил в соседней комнате.
- А свои дети у этой канадской семьи были?
- Дочка и сын, но они уже выросли и жили отдельно.
- Получается, у вас там была своя комната в доме?
- Да. В Москве в собственных домах люди живут только на дачах. Если хочешь приобрести дом в черте города, нужно, наверное, быть миллионером. В том канадском городе, где я жил, квартир не было в принципе. У каждой семьи был свой дом, они даже не знали, что такое жить в квартире.
- Свой первый матч в КХЛ помните?
- Самая первая игра была в составе «Атланта» против «Ак Барса», я отыграл первый период и все. В том году много сидел как «лимитчик» - выходил на секунд сорок-пятьдесят. Первый полноценный матч в КХЛ, который я отыграл, был все-таки за «Спартак». Спасибо тренерам за доверие.
Пресс-служба «Спартака»
09:00 06/01/16
|
|
