Юрий Лаврищев. Почетный сталевар
< Назад
Вторая декада декабря встречала Ижевск плюсовой температурой. Именно аномальная для прикамского края погода подсказала 
первый вопрос ветерану, помнящему далекие времена продуваемых всеми ветрами «коробок» и ледовых рыцарей с открытыми забралами - вратарю Юрию Лаврищеву.
- Юрий Федорович, раньше-то зимы похолоднее были, при каком «минусе» доводилось играть в хоккей?
- Я ж не метеобюро, учет не вел. Но могу сказать, что до 30 градусов мороза носки не надевал. Стелечку в ботинок подложишь – и на лед. Ну, еще шапочку под шлем. Это уже когда в касках играть стали. Шайба в штангу попадает – в крошку рассыпается, как стекло. Полевым – тем попроще, сменку отбегал – и в «теплушку». Так подтрибунные помещения называли. В перерывах, если стужа совсем лютая, туда и зрители набивались. В конце 60-х – начале 70-х зимы одна за другой крепкими выдавались. А я в ту пору как раз в сибирских коллективах выступал: Омск, Новосибирск, Новокузнецк. В двух последних-то нормально - климат резко континентальный, сухой - и в минус 35 спокойно играли. Разве, что матч делили на 4 или 6 периодов по 10-15 минут. А в Омске, как с казахских степей ветер задует, так при тамошней влажности уже в минус 15 невмоготу.
- У полевых, говорите, была возможность убегать с улицы между сменами, а каково голкиперам? Им-то как греться? Только изнутри?
- Никогда спиртным особо не увлекался. А чтоб перед игрой – такого вообще ни-ни. Мне ж ворота защищать, концентрация нужна. Болельщики – другое дело, они, конечно, могли себе позволить внутренний обогрев. В Серове на раскатке Валерка Харитоненко подъезжает: «Глянь, какая баба горячая». Смотрю на трибуны, там женщина в тулупе, как у сторожихи в «Приключениях Шурика», и от нее пар валит клубами. Я заинтересовался. В сторонку отъехал, наблюдаю. Вокруг дамы – сверху, снизу – мужики стоят. Наливают. По стакану – хлоп, тетка тулуп – раз и распахивает. А на груди у нее резиновая грелка примотана. Горловина обрезана, а внутри пельмени горячие! И все туда – кто вилкой, кто руками за пельменями этими. Закусывают. Ох, мы ржали в голос.
- Ваша молодость – это не только открытые стадионы, это еще и вратари без масок и шлемов.
- А врачи, заметь, как сейчас, у бортика не стояли. Вот шрам на голове, видишь? От Саши Мальцева на память отметина. Еще по
юношам когда играли – я за Горький, он за Кирово-Чепецк – конечком зацепил. Сломанный нос или выбитый зуб для голкиперов раньше были привычным делом. Витьке Иванову из Челябы мочку уха оторвало. Рассеченная бровь и за травму-то не считалась. Защиту соорудить пытались, кто как сумеет. И картонки видеть приходилось, чуть не новогодние маски. Но, допустим, легендарный Виктор Коноваленко, которого считаю своим учителем, всегда играл с открытым лицом, пока маски не ввели в обязательном порядке. Ездили по командам умельцы, делали индивидуальные слепки из парафина, а потом по ним отливали из стекловолокна. А фабричную решетку со шлемом я только в середине 70-х впервые примерил.
- Коноваленко, завершая карьеру, свой свитер сборной страны передал Владиславу Третьяку, которого часто называют лучшим отечественным стражем ворот всех времен.
- Это такая растиражированная обывательская точка зрения. А кто сам понюхал хоккея, понимает, что Коноваленко в этой табели стоял и стоит выше Третьяка. Человек из провинциального клуба на протяжении дюжины лет стабильно и регулярно привлекался в национальную команду. Не просто вызывался, а был однозначно основным голкипером. Это в эпоху гегемонии хоккейной Москвы. На обеих своих золотых Олимпиадах – и в Инсбруке, и в Гренобле – Витуха, как Виктора Сергеевича любовно называли одноклубники, был единственным нестоличным спортсменом в составе сборной. А сравнить защиту в ЦСКА и «Торпедо»? По одним воротам 17 бросков за игру, по другим – 50. Есть разница? Ну а любовь, которой он пользовался в Горьком, невозможно описать. Недаром же в его честь назван проспект в родном городе, не знаю, есть ли на свете другие такие примеры?
- В Грозном одна из улиц недавно получила имя Льва Яшина.
- Показательно, что снова отмечен голкипер. К сожалению, сегодня забывают, что Черный паук охранял не только футбольную «раму», но и не один сезон с успехом защищал хоккейную «калитку», брал Кубок и медали союзного первенства.
- А свои первые награды помните?
- Серебро чемпионата страны среди юношеских команд в 1964 году. Как и во взрослом спорте, тут доминировали москвичи. В марте собрались в Риге на финальную пульку. Армейцы со спартаковцами вне конкуренции, в очной схватке должны решить: кто первый, кто второй. Но такой у них антогонизм был, что прямо на льду учинили колоссальную заваруху, да такую, что в ход не только кулаки пошли, но и клюшки. Даже вратари не остались в стороне. В итоге и тех, и других дисквалифицировали, все результаты с их участием аннулировали. Так пермяки получили золото, а мы поднялись на вторую ступень пьедестала. Этот серебряный жетон храню до сих пор, всего 17 штук было отлито.
- Есть в вашей коллекции награда высшей пробы, звание чемпиона России.
- Верно, есть. Дважды за него боролся. В Высшей лиге выявлялся сильнейший клуб СССР, в союзных республиках разыгрывали
свои турниры, а лучшая дружина РСФСР определялась в серии из четырех матчей между победителями Западной и Восточной зон второго дивизиона. Запад был посильнее, чаще выигрывал. С новокузнецким «Металлургом» в одну игру уступили калининским армейцам, тверским – по-современному. А в составе «Ижстали», наконец, взял этот приз - Нижнему Тагилу никаких шансов мы не дали, три выигрыша и ничья
- Что вручили за победу?
- Медаль, ленту атласную, грамоту.
- А премию?
- Обязательно. Но сумму уже не вспомню. В Ижевске главным тогда Голев работал. А где он, там в плане обеспечения всегда хорошо было. Умел находить общий язык с начальством. До Удмуртии Владимир Андреевич работал в Междуреченске. Это самая «жирная» команда была, хотя всего-то в Классе «Б» действовала.
- Неужели богаче «Бинокора»?
- Ташкент – отдельная песня. Узбеки на трибунах в халатах, тюбетейках. Раз приехали туда, а «Бинокору» на команду как раз пять «Волг» выделили. Деловые местные уже знают, кто их получит, после игры сразу в тамбуре за руку ловят: «Две цены даю. Если черная – еще доплата».
- Хоккеисты – парни молодые. Щеголяли модными нарядами?
- Самым шиком считался нерповый «пирожок», шапка такая. Саня Заикин с молодежной сборной в Суоми съездил, привез оттуда настоящую финскую дубленку. Шикарно! Их на весь Новокузнецк, может, две-три было.
- Спорт в советскую эпоху – это окно в мир. Наверняка, ваш первый выезд заграницу связан с хоккеем?
- Так и есть. Да ни куда-нибудь, а в Японию. Другой мир. Иная цивилизация. В 1973 году отправились туда со сборной Сибири и Дальнего Востока. За две недели объехали едва не полстраны – Саппоро, Токио, Кусиро, Томакомай. Завершали турне на острове Хонсю, в старейшем религиозном и паломническом центре. В Японии существует поговорка: «Не говори «великолепно», пока не увидишь Никко». Действительно, город производит мощнейшее впечатление. А в «Восточной столице» жили в фешенебельном районе Гиндза, в старинном отеле «Империал», когда-то облюбованном знаменитым шпионом Рихардом Зорге. Рядом театр Кабуки, Императорский дворец. Вокруг него рвы с водой и в них плавают поразительные парчовые карпы сказочных расцветок. Кормили их прямо с рук. Февраль, мокрый снег, а японцы бродят на босу ногу. Все на одно лицо, и все улыбаются.
- Сакэ попробовали?
- И сакэ, и с гейшами общались.
- На каком же языке?
- На английском. Им уверенно владел Жора Углов, с которым делили один гостиничный номер.
- Не возбранялись советским гражданам в капстране алкогольные эксперименты?
- С нами, конечно, летал гэбешный куратор, под личиной переводчика. Следил, чтоб в город выходили только группой, никаких
посторонних контактов. Но руководителем делегации был Григорий Мкртчан, фигура значительной величины, Председатель российской Федерации хоккея, родоначальник советской вратарской школы. Он одобрил.
- А какова была спортивная составляющая вояжа?
- Провели несколько выставочных матчей в разных городах и приняли участие в турнире с канадской, японскими командами и, кажется, чехами. Везде победили. После прошедших год назад Олимпийских игр в Стране восходящего солнца начался настоящий хоккейный бум. В клубах заметную роль играли заокеанские спортсмены, в том числе весьма именитые. В токийском «Кокудо», к примеру, который мы уложили 8:2, в защите выделялся Терри О'Мэлли.
- Это тот, что позже был введен в Зал славы ИИХФ?
- Он самый. Ему уж под сорок лет, а он в порядке. Скорости, вроде, нет, а не объедешь. Клюшечку между ног сунет, чуть подденет и убирает тут же. И нарушения нет, и скорость у нападающего потеряна, пойди набери ее сразу сызнова.
- Возвратимся к отечественному хоккею. В 1961 году Горький, чьим уроженцем и воспитанником вы являетесь, первым из немосковских клубов сумел дотянуться до медалей Чемпионата СССР. Помните тот сезон?
- Еще в школе учился, но помню отлично. С детства болел за «Торпедо», мечтал о команде. С родителями жили в Автозаводском районе, недалеко от старого стадиона. Моя мама дружила с тетей Зоей, мамой уже игравшего за мастеров Евгения Штурмина. Поломанные клюшки, которые он приносил после матчей, я ремонтировал и гонял с ними во дворе. Новая-то 3 рубля стоила, большие деньги. На самом деле, попасть в призы «Торпедо» могло еще годом раньше. Предыдущий чемпионат проходил по сложной формуле. Сначала гладкий розыгрыш в трех группах по 6 команд, потом плей-офф, вылетавшие из него на каждой из стадий проводили свои микро-турниры и стыковые встречи для определения конкретных мест. В четвертьфинале сетка свела горьковчан с тарасовским ЦСКА. Преимущество домашнего поля было у моих земляков. В первом матче при переполненных трибунах обыграли армейцев 6:5. На следующий день предстояло провести второй поединок серии, которая велась до двух побед. Назревала сенсация. И тут Тарасов начал предъявлять претензии к качеству льда, звонил по надуманному поводу в Москву, жаловался, мол, лед не готов в Горьком. Матч перенесли на два часа, потом еще на два, и еще. Народ, забивший стадион под завязку, волнуется. Выходной день, зрители не только на скамейках, но и на заборе, на деревьях. И такая петрушка целый день, с полудня до 8 вечера. Наконец, объявляют: игра состоится в столице. Что тут началось… ЦСКА еле ноги унес под прикрытием милиции. Болельщики ринулись штурмовать подтрибунные помещения в надежде отыскать директора и кассиров, которые, продав все билеты, уехали. Начались беспорядки. Взломали медкабинет, вытащили упаковку хлорэтила – была раньше такая «заморозка» – и подожгли. Струя под давлением хлещет. Хлорэтил этот использовался для поверхностного обезболивания, но при соприкосновении с огнем – страшная
вещь. Напалм. Мы мальчишками баловались. Стащим у доктора большую ампулу, рожок сломаем, спичку – чирк, и рисуем огнем по кирпичной стене. А тут это все на деревянном стадионе. Заполыхало молниеносно. Люди спасались, прыгая с трибун в сугробы, хорошо хоть снег не растаял. У отца имелся старенький приемник, по которому он слушал «Голос Америки». Уже через час радиостанция вещала о случившихся в городе волнениях.
- Вам 12 было?
- Уже 13 стукнуло. Фактически в 1947-м родился. Как-то команде 1948 года рождения ехать на турнир, а у них вратаря нет. Тренеры подошли, переговорили. Надо выручать. Метрику в загсе переписали, так я на годок «омолодился». И паспорт получал уже с новой датой.
- Кто был самой заметной фигурой советской Первой лиги в начале 70-х?
- Часами перечислять можно. В каждой команде ярчайшие имена. В элитном дивизионе – девять команд. Это ж был не отбор – отборище. В Первой лиге играли Уфа, Киев, Минск, Рига. У «Динамо» вообще ансамбль был. Братья Васильевы, Петр Воробьев, Пономарев, Серняев, Санька Соколовский – мой земляк и друг детства. Они в каждом матче по голу вонзали. Волшебник Балдер.
- Балдерис?
- Это позже его на прибалтийский манер величать стали. А сперва во всех газетах, программках – Балдер. Еще там всех «мочил» защитник Мишка Бескашнов. Больной на голову дровосек. Клюшкой, как топором, сверху вниз мог рубануть по башке. В 1972 году мне за два поединка в Риге сначала 7, потом 11 шайб наваляли. И по итогам этих встреч я получил приз лучшему игроку, роскошный транзистор «ВЭФ».
- В шутку решили поощрить?
- Какие шутки? По 50 сейвов за игру. Рижане в том сезоне соперников не замечали, по «червонцу» всем укладывали.
- Вы же застали еще прямые клюшки у полевых. С какими было проще?
- Как пошли загибы, так шайба стала вертлять.
- Что делать?
- Вертеться и вихлять одновременно. Куда она полетит – поди угадай, отскоки стали непредсказуемы.
- Борис Майоров в свой книге «Я смотрю хоккей» писал: «При выходе один на один с вратарем нет смысла пытаться обыграть его. Проще и надежнее прицельно бросить с 3-4 метров».
- Борис Александрович знает, о чем говорит. Если в «мертвую» зону прилетает – гол неминуем.
- Значит, надо пытаться перекрывать бо́льшую площадь?
- Олег Володяев, был в Питере такой талантливый голкипер, первым начал активно использовать «стеночку» – падать на бок и класть один на другой два щитка. Форварды, столкнувшись, в замешательстве были. Но, буквально, за сезон нашли противоядие этому трюку, стали шайбу под него направлять низом в момент заваливания. Вообще, дуэль вратаря и нападающего – это не только противоборство ловкости и реакции, это еще война нервов и выдержки. Кто первым дрогнет – тот уступил.
- Сегодня практически в любой команде есть специальные наставники для стражей ворот. В ваши годы такого не было. Имелись ли хотя бы какие-то отличия в тренировочных занятиях?
- Если только дополнительные. На реакцию, координацию. Мячики в стенку кидали, и тому подобное. А так – все на общих
основаниях. Кроссы, «железо». Тогда царила армейская «тарасовская» система. Так называемые «станции». Команда делилась на группы – и пошли «паровозиком». Допустим, сначала штанга секунд на 30. Килограммов 40-50, на максимальной амплитуде. Переход на следующую «станцию». Прыжковые упражнения: через скамейку туда-сюда, туда-сюда. Затем подтягивания. Потом рывки, ускорения. И так дальше по кругу. Вратари вместе со всеми, никаких поблажек. Индивидуальные занятия для голкиперов, на моей памяти, практиковал только Валерий Смирнов. Был когда-то такой сильный мастер нашего амплуа. Сам он из Новокузнецка, играл в ЦСКА, позже стал тренером. А мне посчастливилось работать под его началом, когда служил «срочную». Это уже ближе к дембелю. Месяца за три до увольнения направили в юргинский «Темп». Вот здесь Валерий Маркович очень многое мне дал в плане подготовки.
- На сверхсрочную остаться не хотели? Все же армейский спорт – это дополнительные бонусы и плюсы: звания, выслуга.
- Могли оставить, не спрашивая моего желания. Хоккеист – такой военно-учетной специальности не существовало. Я был приписан
к взводу управления 386-го танкового полка. На дворе 1969 год, вооруженный конфликт с Китаем. Готовились к войне. Сибирский, Забайкальский и Дальневосточный округа – готовность №1. Никаких увольнений в запас. Лишь осенью наступила разрядка и объявили демобилизацию. Давно звали в новокузнецкий «Металлург», где тренером осел земляк и коллега Герман Жариков. Вместе с командой пробился в Первую лигу, верой и правдой отыграл здесь много лет.
- Досуг хоккеиста 70-х – это …
- Каждому – свое. Для меня бильярд и преферанс. Была у нас отдельная компания, коротавшая свободное время за карточным столом. Игроки, в основном, возрастные. Я среди них, пожалуй, самый молодой. Но «старики» меня к себе в круг приняли. Значит, играл прилично уже тогда.
- Карьеру спортсмена вы завершали там же, где начали – в Удмуртии. Первой взрослой командой стал глазовский «Прогресс», последней – «Ижсталь».
- Такой вот получился кружок. За Ижевск отыграл два года. Больше не мог, замучили травмы. Проблемы с коленями тянулись еще с «Кузни». Доктор сделает «блокаду», обколет ногу перед выходом – и вперед. К тому же была у меня личная внутренняя установка: я играю, пока не женат, я не женюсь, покуда играю. А тут как раз судьба подарила встречу с девушкой, которая согласилась составить мне счастье. Вот уже сорок лет мы вместе, подрастают внуки. Устроился в электросталеплавильный цех, где проработал до выхода на пенсию. Имею звания Ветеран труда и Почетный металлург. Для «работяги» – нет награды выше.
- Скромничаете, Юрий Федорович. А как же монументальная композиция у заводоуправления «Ижстали»? Бытует мнение, что скульптор изобразил именно троих хоккейных ветеранов, которые, повесив коньки на гвоздь, заступили на трудовую вахту к плавильным печам: Геннадия Чупина, Анатолия Домнина и вас. Прижизненное многопудье бронзы – это ли не знак признания?
- Ходил по цехам художник, искал натуру, рисовал эскизы. Ну и меня немного позировать заставил. Но разве ж это персонально мне памятник? Это монумент для всех людей огненной профессии. Всем сталеварам.
Досье:
Лаврищев Юрий Федорович
Родился 3 февраля 1948 года. Вратарь.
Чемпион РСФСР. Играл в командах: «Прогресс» (Глазов), «Каучук» (Омск), СКА (Новосибирск), «Темп» (Юрга), «Металлург» (Новокузнецк), «Ижсталь» (Ижевск).
первый вопрос ветерану, помнящему далекие времена продуваемых всеми ветрами «коробок» и ледовых рыцарей с открытыми забралами - вратарю Юрию Лаврищеву.
- Юрий Федорович, раньше-то зимы похолоднее были, при каком «минусе» доводилось играть в хоккей?
- Я ж не метеобюро, учет не вел. Но могу сказать, что до 30 градусов мороза носки не надевал. Стелечку в ботинок подложишь – и на лед. Ну, еще шапочку под шлем. Это уже когда в касках играть стали. Шайба в штангу попадает – в крошку рассыпается, как стекло. Полевым – тем попроще, сменку отбегал – и в «теплушку». Так подтрибунные помещения называли. В перерывах, если стужа совсем лютая, туда и зрители набивались. В конце 60-х – начале 70-х зимы одна за другой крепкими выдавались. А я в ту пору как раз в сибирских коллективах выступал: Омск, Новосибирск, Новокузнецк. В двух последних-то нормально - климат резко континентальный, сухой - и в минус 35 спокойно играли. Разве, что матч делили на 4 или 6 периодов по 10-15 минут. А в Омске, как с казахских степей ветер задует, так при тамошней влажности уже в минус 15 невмоготу.
- У полевых, говорите, была возможность убегать с улицы между сменами, а каково голкиперам? Им-то как греться? Только изнутри?
- Никогда спиртным особо не увлекался. А чтоб перед игрой – такого вообще ни-ни. Мне ж ворота защищать, концентрация нужна. Болельщики – другое дело, они, конечно, могли себе позволить внутренний обогрев. В Серове на раскатке Валерка Харитоненко подъезжает: «Глянь, какая баба горячая». Смотрю на трибуны, там женщина в тулупе, как у сторожихи в «Приключениях Шурика», и от нее пар валит клубами. Я заинтересовался. В сторонку отъехал, наблюдаю. Вокруг дамы – сверху, снизу – мужики стоят. Наливают. По стакану – хлоп, тетка тулуп – раз и распахивает. А на груди у нее резиновая грелка примотана. Горловина обрезана, а внутри пельмени горячие! И все туда – кто вилкой, кто руками за пельменями этими. Закусывают. Ох, мы ржали в голос.
- Ваша молодость – это не только открытые стадионы, это еще и вратари без масок и шлемов.
- А врачи, заметь, как сейчас, у бортика не стояли. Вот шрам на голове, видишь? От Саши Мальцева на память отметина. Еще по
юношам когда играли – я за Горький, он за Кирово-Чепецк – конечком зацепил. Сломанный нос или выбитый зуб для голкиперов раньше были привычным делом. Витьке Иванову из Челябы мочку уха оторвало. Рассеченная бровь и за травму-то не считалась. Защиту соорудить пытались, кто как сумеет. И картонки видеть приходилось, чуть не новогодние маски. Но, допустим, легендарный Виктор Коноваленко, которого считаю своим учителем, всегда играл с открытым лицом, пока маски не ввели в обязательном порядке. Ездили по командам умельцы, делали индивидуальные слепки из парафина, а потом по ним отливали из стекловолокна. А фабричную решетку со шлемом я только в середине 70-х впервые примерил.
- Коноваленко, завершая карьеру, свой свитер сборной страны передал Владиславу Третьяку, которого часто называют лучшим отечественным стражем ворот всех времен.
- Это такая растиражированная обывательская точка зрения. А кто сам понюхал хоккея, понимает, что Коноваленко в этой табели стоял и стоит выше Третьяка. Человек из провинциального клуба на протяжении дюжины лет стабильно и регулярно привлекался в национальную команду. Не просто вызывался, а был однозначно основным голкипером. Это в эпоху гегемонии хоккейной Москвы. На обеих своих золотых Олимпиадах – и в Инсбруке, и в Гренобле – Витуха, как Виктора Сергеевича любовно называли одноклубники, был единственным нестоличным спортсменом в составе сборной. А сравнить защиту в ЦСКА и «Торпедо»? По одним воротам 17 бросков за игру, по другим – 50. Есть разница? Ну а любовь, которой он пользовался в Горьком, невозможно описать. Недаром же в его честь назван проспект в родном городе, не знаю, есть ли на свете другие такие примеры?
- В Грозном одна из улиц недавно получила имя Льва Яшина.
- Показательно, что снова отмечен голкипер. К сожалению, сегодня забывают, что Черный паук охранял не только футбольную «раму», но и не один сезон с успехом защищал хоккейную «калитку», брал Кубок и медали союзного первенства.
- А свои первые награды помните?
- Серебро чемпионата страны среди юношеских команд в 1964 году. Как и во взрослом спорте, тут доминировали москвичи. В марте собрались в Риге на финальную пульку. Армейцы со спартаковцами вне конкуренции, в очной схватке должны решить: кто первый, кто второй. Но такой у них антогонизм был, что прямо на льду учинили колоссальную заваруху, да такую, что в ход не только кулаки пошли, но и клюшки. Даже вратари не остались в стороне. В итоге и тех, и других дисквалифицировали, все результаты с их участием аннулировали. Так пермяки получили золото, а мы поднялись на вторую ступень пьедестала. Этот серебряный жетон храню до сих пор, всего 17 штук было отлито.
- Есть в вашей коллекции награда высшей пробы, звание чемпиона России.
- Верно, есть. Дважды за него боролся. В Высшей лиге выявлялся сильнейший клуб СССР, в союзных республиках разыгрывали
свои турниры, а лучшая дружина РСФСР определялась в серии из четырех матчей между победителями Западной и Восточной зон второго дивизиона. Запад был посильнее, чаще выигрывал. С новокузнецким «Металлургом» в одну игру уступили калининским армейцам, тверским – по-современному. А в составе «Ижстали», наконец, взял этот приз - Нижнему Тагилу никаких шансов мы не дали, три выигрыша и ничья
- Что вручили за победу?
- Медаль, ленту атласную, грамоту.
- А премию?
- Обязательно. Но сумму уже не вспомню. В Ижевске главным тогда Голев работал. А где он, там в плане обеспечения всегда хорошо было. Умел находить общий язык с начальством. До Удмуртии Владимир Андреевич работал в Междуреченске. Это самая «жирная» команда была, хотя всего-то в Классе «Б» действовала.
- Неужели богаче «Бинокора»?
- Ташкент – отдельная песня. Узбеки на трибунах в халатах, тюбетейках. Раз приехали туда, а «Бинокору» на команду как раз пять «Волг» выделили. Деловые местные уже знают, кто их получит, после игры сразу в тамбуре за руку ловят: «Две цены даю. Если черная – еще доплата».
- Хоккеисты – парни молодые. Щеголяли модными нарядами?
- Самым шиком считался нерповый «пирожок», шапка такая. Саня Заикин с молодежной сборной в Суоми съездил, привез оттуда настоящую финскую дубленку. Шикарно! Их на весь Новокузнецк, может, две-три было.
- Спорт в советскую эпоху – это окно в мир. Наверняка, ваш первый выезд заграницу связан с хоккеем?
- Так и есть. Да ни куда-нибудь, а в Японию. Другой мир. Иная цивилизация. В 1973 году отправились туда со сборной Сибири и Дальнего Востока. За две недели объехали едва не полстраны – Саппоро, Токио, Кусиро, Томакомай. Завершали турне на острове Хонсю, в старейшем религиозном и паломническом центре. В Японии существует поговорка: «Не говори «великолепно», пока не увидишь Никко». Действительно, город производит мощнейшее впечатление. А в «Восточной столице» жили в фешенебельном районе Гиндза, в старинном отеле «Империал», когда-то облюбованном знаменитым шпионом Рихардом Зорге. Рядом театр Кабуки, Императорский дворец. Вокруг него рвы с водой и в них плавают поразительные парчовые карпы сказочных расцветок. Кормили их прямо с рук. Февраль, мокрый снег, а японцы бродят на босу ногу. Все на одно лицо, и все улыбаются.
- Сакэ попробовали?
- И сакэ, и с гейшами общались.
- На каком же языке?
- На английском. Им уверенно владел Жора Углов, с которым делили один гостиничный номер.
- Не возбранялись советским гражданам в капстране алкогольные эксперименты?
- С нами, конечно, летал гэбешный куратор, под личиной переводчика. Следил, чтоб в город выходили только группой, никаких
посторонних контактов. Но руководителем делегации был Григорий Мкртчан, фигура значительной величины, Председатель российской Федерации хоккея, родоначальник советской вратарской школы. Он одобрил.
- А какова была спортивная составляющая вояжа?
- Провели несколько выставочных матчей в разных городах и приняли участие в турнире с канадской, японскими командами и, кажется, чехами. Везде победили. После прошедших год назад Олимпийских игр в Стране восходящего солнца начался настоящий хоккейный бум. В клубах заметную роль играли заокеанские спортсмены, в том числе весьма именитые. В токийском «Кокудо», к примеру, который мы уложили 8:2, в защите выделялся Терри О'Мэлли.
- Это тот, что позже был введен в Зал славы ИИХФ?
- Он самый. Ему уж под сорок лет, а он в порядке. Скорости, вроде, нет, а не объедешь. Клюшечку между ног сунет, чуть подденет и убирает тут же. И нарушения нет, и скорость у нападающего потеряна, пойди набери ее сразу сызнова.
- Возвратимся к отечественному хоккею. В 1961 году Горький, чьим уроженцем и воспитанником вы являетесь, первым из немосковских клубов сумел дотянуться до медалей Чемпионата СССР. Помните тот сезон?
- Еще в школе учился, но помню отлично. С детства болел за «Торпедо», мечтал о команде. С родителями жили в Автозаводском районе, недалеко от старого стадиона. Моя мама дружила с тетей Зоей, мамой уже игравшего за мастеров Евгения Штурмина. Поломанные клюшки, которые он приносил после матчей, я ремонтировал и гонял с ними во дворе. Новая-то 3 рубля стоила, большие деньги. На самом деле, попасть в призы «Торпедо» могло еще годом раньше. Предыдущий чемпионат проходил по сложной формуле. Сначала гладкий розыгрыш в трех группах по 6 команд, потом плей-офф, вылетавшие из него на каждой из стадий проводили свои микро-турниры и стыковые встречи для определения конкретных мест. В четвертьфинале сетка свела горьковчан с тарасовским ЦСКА. Преимущество домашнего поля было у моих земляков. В первом матче при переполненных трибунах обыграли армейцев 6:5. На следующий день предстояло провести второй поединок серии, которая велась до двух побед. Назревала сенсация. И тут Тарасов начал предъявлять претензии к качеству льда, звонил по надуманному поводу в Москву, жаловался, мол, лед не готов в Горьком. Матч перенесли на два часа, потом еще на два, и еще. Народ, забивший стадион под завязку, волнуется. Выходной день, зрители не только на скамейках, но и на заборе, на деревьях. И такая петрушка целый день, с полудня до 8 вечера. Наконец, объявляют: игра состоится в столице. Что тут началось… ЦСКА еле ноги унес под прикрытием милиции. Болельщики ринулись штурмовать подтрибунные помещения в надежде отыскать директора и кассиров, которые, продав все билеты, уехали. Начались беспорядки. Взломали медкабинет, вытащили упаковку хлорэтила – была раньше такая «заморозка» – и подожгли. Струя под давлением хлещет. Хлорэтил этот использовался для поверхностного обезболивания, но при соприкосновении с огнем – страшная
вещь. Напалм. Мы мальчишками баловались. Стащим у доктора большую ампулу, рожок сломаем, спичку – чирк, и рисуем огнем по кирпичной стене. А тут это все на деревянном стадионе. Заполыхало молниеносно. Люди спасались, прыгая с трибун в сугробы, хорошо хоть снег не растаял. У отца имелся старенький приемник, по которому он слушал «Голос Америки». Уже через час радиостанция вещала о случившихся в городе волнениях.
- Вам 12 было?
- Уже 13 стукнуло. Фактически в 1947-м родился. Как-то команде 1948 года рождения ехать на турнир, а у них вратаря нет. Тренеры подошли, переговорили. Надо выручать. Метрику в загсе переписали, так я на годок «омолодился». И паспорт получал уже с новой датой.
- Кто был самой заметной фигурой советской Первой лиги в начале 70-х?
- Часами перечислять можно. В каждой команде ярчайшие имена. В элитном дивизионе – девять команд. Это ж был не отбор – отборище. В Первой лиге играли Уфа, Киев, Минск, Рига. У «Динамо» вообще ансамбль был. Братья Васильевы, Петр Воробьев, Пономарев, Серняев, Санька Соколовский – мой земляк и друг детства. Они в каждом матче по голу вонзали. Волшебник Балдер.
- Балдерис?
- Это позже его на прибалтийский манер величать стали. А сперва во всех газетах, программках – Балдер. Еще там всех «мочил» защитник Мишка Бескашнов. Больной на голову дровосек. Клюшкой, как топором, сверху вниз мог рубануть по башке. В 1972 году мне за два поединка в Риге сначала 7, потом 11 шайб наваляли. И по итогам этих встреч я получил приз лучшему игроку, роскошный транзистор «ВЭФ».
- В шутку решили поощрить?
- Какие шутки? По 50 сейвов за игру. Рижане в том сезоне соперников не замечали, по «червонцу» всем укладывали.
- Вы же застали еще прямые клюшки у полевых. С какими было проще?
- Как пошли загибы, так шайба стала вертлять.
- Что делать?
- Вертеться и вихлять одновременно. Куда она полетит – поди угадай, отскоки стали непредсказуемы.
- Борис Майоров в свой книге «Я смотрю хоккей» писал: «При выходе один на один с вратарем нет смысла пытаться обыграть его. Проще и надежнее прицельно бросить с 3-4 метров».
- Борис Александрович знает, о чем говорит. Если в «мертвую» зону прилетает – гол неминуем.
- Значит, надо пытаться перекрывать бо́льшую площадь?
- Олег Володяев, был в Питере такой талантливый голкипер, первым начал активно использовать «стеночку» – падать на бок и класть один на другой два щитка. Форварды, столкнувшись, в замешательстве были. Но, буквально, за сезон нашли противоядие этому трюку, стали шайбу под него направлять низом в момент заваливания. Вообще, дуэль вратаря и нападающего – это не только противоборство ловкости и реакции, это еще война нервов и выдержки. Кто первым дрогнет – тот уступил.
- Сегодня практически в любой команде есть специальные наставники для стражей ворот. В ваши годы такого не было. Имелись ли хотя бы какие-то отличия в тренировочных занятиях?
- Если только дополнительные. На реакцию, координацию. Мячики в стенку кидали, и тому подобное. А так – все на общих
основаниях. Кроссы, «железо». Тогда царила армейская «тарасовская» система. Так называемые «станции». Команда делилась на группы – и пошли «паровозиком». Допустим, сначала штанга секунд на 30. Килограммов 40-50, на максимальной амплитуде. Переход на следующую «станцию». Прыжковые упражнения: через скамейку туда-сюда, туда-сюда. Затем подтягивания. Потом рывки, ускорения. И так дальше по кругу. Вратари вместе со всеми, никаких поблажек. Индивидуальные занятия для голкиперов, на моей памяти, практиковал только Валерий Смирнов. Был когда-то такой сильный мастер нашего амплуа. Сам он из Новокузнецка, играл в ЦСКА, позже стал тренером. А мне посчастливилось работать под его началом, когда служил «срочную». Это уже ближе к дембелю. Месяца за три до увольнения направили в юргинский «Темп». Вот здесь Валерий Маркович очень многое мне дал в плане подготовки.
- На сверхсрочную остаться не хотели? Все же армейский спорт – это дополнительные бонусы и плюсы: звания, выслуга.
- Могли оставить, не спрашивая моего желания. Хоккеист – такой военно-учетной специальности не существовало. Я был приписан
к взводу управления 386-го танкового полка. На дворе 1969 год, вооруженный конфликт с Китаем. Готовились к войне. Сибирский, Забайкальский и Дальневосточный округа – готовность №1. Никаких увольнений в запас. Лишь осенью наступила разрядка и объявили демобилизацию. Давно звали в новокузнецкий «Металлург», где тренером осел земляк и коллега Герман Жариков. Вместе с командой пробился в Первую лигу, верой и правдой отыграл здесь много лет.
- Досуг хоккеиста 70-х – это …
- Каждому – свое. Для меня бильярд и преферанс. Была у нас отдельная компания, коротавшая свободное время за карточным столом. Игроки, в основном, возрастные. Я среди них, пожалуй, самый молодой. Но «старики» меня к себе в круг приняли. Значит, играл прилично уже тогда.
- Карьеру спортсмена вы завершали там же, где начали – в Удмуртии. Первой взрослой командой стал глазовский «Прогресс», последней – «Ижсталь».
- Такой вот получился кружок. За Ижевск отыграл два года. Больше не мог, замучили травмы. Проблемы с коленями тянулись еще с «Кузни». Доктор сделает «блокаду», обколет ногу перед выходом – и вперед. К тому же была у меня личная внутренняя установка: я играю, пока не женат, я не женюсь, покуда играю. А тут как раз судьба подарила встречу с девушкой, которая согласилась составить мне счастье. Вот уже сорок лет мы вместе, подрастают внуки. Устроился в электросталеплавильный цех, где проработал до выхода на пенсию. Имею звания Ветеран труда и Почетный металлург. Для «работяги» – нет награды выше.
- Скромничаете, Юрий Федорович. А как же монументальная композиция у заводоуправления «Ижстали»? Бытует мнение, что скульптор изобразил именно троих хоккейных ветеранов, которые, повесив коньки на гвоздь, заступили на трудовую вахту к плавильным печам: Геннадия Чупина, Анатолия Домнина и вас. Прижизненное многопудье бронзы – это ли не знак признания?
- Ходил по цехам художник, искал натуру, рисовал эскизы. Ну и меня немного позировать заставил. Но разве ж это персонально мне памятник? Это монумент для всех людей огненной профессии. Всем сталеварам.
Досье:
Лаврищев Юрий Федорович
Родился 3 февраля 1948 года. Вратарь.
Чемпион РСФСР. Играл в командах: «Прогресс» (Глазов), «Каучук» (Омск), СКА (Новосибирск), «Темп» (Юрга), «Металлург» (Новокузнецк), «Ижсталь» (Ижевск).
Михаил Юрьев
09:02 08/02/16
|
|
