Мисхат Фахрутдинов. Легенда «Вестероса»

---

Мисхат Фахрутдинов – тренер уникальный. Вряд ли среди ныне практикующих российских специалистов отыщется такой второй. Он прошел все ступени современного хоккея, был детским наставником, плодотворно трудился с юниорами и молодежью, вкусил административно-организаторской работы, снискал признание и успех за рубежом. Не один год провел на командных мостиках ведущих отечественных клубов. В отличие от иных коллег по цеху не счел зазорным окунуться в реалии подъэлитного дивизиона, где стабильно доказывал свою состоятельность. «Братина» и звание лучшего наставника ВХЛ – тому подтверждение. Одним словом, в тренерской ипостаси он уважаем и хорошо известен и в России, и в Казахстане, и в Швеции. А вот каким он был игроком? Вспомнить об этом – сегодняшняя задача рубрики «Незабытые имена». 

Несколько лет назад болельщики шведского хоккейного клуба «Вестерос», определяя лучшего игрока своей команды за всю ее – более чем семидесятипятилетнюю – историю, на первое место поставили Мисхата Фахрутдинова. Форвард из неведомой для шведов Удмуртии опередил в заочном споре таких маститых конкурентов как олимпийские чемпионы Томми Сало и Никлас Лидстрем, знаменитый главком «Тре крунур» Пер Мортс и даже легенда скандинавского льда Уно Орлунд. Любящий скорость и борьбу крайний нападающий прибыл в государство свеев в 1989 году в довольно зрелом по спортивным меркам возрасте, но за следующие 8 сезонов провел в Элитной серии 323 поединка, в которых набрал 221 результативный балл. Фанаты черно-желтых до сих пор с упоением живописуют зажигательную «Калинку», регулярно гремевшую в динамиках местной «АББ-Арены» после очередного голевого успеха «Мишата», венчавшего головокружительный проход неувядающего ветерана. Стоит отметить, что подданные короля Карла XVI Густава не одиноки в своих восторгах. Прикамские любители хоккея с не меньшим восхищением готовы вспоминать хет-трики одиннадцатого номера «Ижстали». Недаром символический свитер с фамилией воспитанника детского клуба «Комета» был поднят в ижевском Ледовом дворце в числе первых. 

- Возможно, на меня хотели посмотреть, - улыбается Фахрутдинов. - Хотя и спартаковские братья Орловы наверняка должны были привлекать внимание ижевской публики. 

- Только в отпуске. Во время чемпионата не успевал. Даже когда стал тренером, практически не получалось такое. Первым делом – к маме, пока она была жива. Все же сыновний долг превыше всего. Естественно, с родственниками виделся. С кем не мог встретиться – встречались только на стадионе, кто приходил на хоккей. В тренерскую пору после матча в Ижевске обычно сразу ехали в Пермь. В игроцкие годы ночевали – и утром самолет. Мне разрешали тренеры дома ночь провести. Это, считаю, правильно. Став наставником, сам практикую подобное. Если приезжаем куда-то на игру и есть ребята, родившиеся в этом городе, разрешаю им отправиться домой, к родителям. Даже перед поединком. Хоть немного прикоснуться к теплу родного очага – это серьезная моральная психологическая подпитка 

- Нет. Только по телевизору видела меня на льду. Отец иногда первую лигу посещал. 

- Со школьного двора. На коньки в семилетнем возрасте меня поставил одноклассник Коля Васильев. Затянуло. В десятой школе, где учился, преподавателем физкультуры трудился Анатолий Михайлович Бушков. Он только-только окончил училище, парень молодой, но нам казался настоящим дядькой. У него возраст такой, что другие в это время с девчонками гуляют, на танцы бегают, а он с нами, мальчишками, возился с утра до вечера. Сперва организовал лыжную секцию, затем – футбольную, хоккейную. После уроков мы спешили к нему в каморку. Он научил именно заниматься спортом. Со всей основательностью и тщательностью. Ведь это не просто: встал на лыжи – да поехал. Их надо протирать, смолить, распорки ставить. А первые шаги по льду делал даже не здесь, а в соседней школе № 20. Напротив нее жили братья Ивановы, настоящие энтузиасты ледовой забавы. Тут всегда был залит каток, постоянно собирались подростки, регулярно кипели хоккейные страсти. В нашем районе шайбу культивировали и развивали именно здесь. 

< - Кто нравится маленьким детям? Тот, кто много забивает. Из далеких лет всплывает в памяти восторженный голос комментатора: «С шайбой Фирсов, проход, бросок – гооол!» 

- В юности «Ижсталь» для меня – что-то очень яркое, манящее. Не зацикливался на ком-то одном. Крутов, Кашин, Гаряев, Давыдкин, Ломакин, Голосной – все нравились. Команда была сильна именно коллективной игрой. 

- Не скажу, что с каким-то большим восторгом. Но это нормально. Хочешь играть? Значит, доказывай свое право. Станок носить, шайбы собирать – все молодые прошли через это. Но не было каких-то унижений. Наоборот. 

- Рублей 50, кажется. Это был 1975 год. 

- Как правило, да. Но многих дополнительно оформляли еще и на второе место работы. Так мы с Орлами за дополнительной зарплатой ездили на Асфальтобетонный завод № 2. 

- Ну да. Курошин был комсоргом команды. 

- Нет, конечно. Мы все были далеки от политики. Если собрания проводились, то потому, что это нужно для отчета. Ну, взносы собирались, на демонстрации ходили. Остальное – фикция. 

- Его Спорткомитет дисквалифицировал. Роберту Черенкову удалось отстоять талантливого мастера. Но не сразу. Год из карьеры, получается, выпал. А в команде к Виктору все относились очень тепло. Он же весельчак, заводила. В игре – боец. На тренировках выкладывался по полной. Все ждали и надеялись, когда его разрешат внести в заявку. В раздевалке у нас висела таблица с фамилиями игроков: кто сколько забил, отдал. Сезон идет, статистика в таблице – у кого-то больше, у кого-то меньше – прибавляется. И только напротив фамилии Кутергин сплошные нули – играть-то ему запрещено. Виктор долго на это смотрел, наконец, не выдержал и после одной из двухсторонних игр от руки вписал: «На тренировках забил 55 голов, отдал 75 передач». Балагур, весельчак; да он и сейчас таким остался – неутомимый жизнелюб. 

- Нет, никакого дыма, дискомфорта. К слову, когда в ижевском дворце для нас сделали новую раздевалку, мы ощущали себя, ну, минимум, игроками НХЛ. До этого были деревянные скамейки да вешалки. А тут – отдельные мягкие сиденья, индивидуальные ящики, красивый бордовый цвет, ореховая мебель. 

- Я его помню. Но своей, молодежной, компанией мы предпочитали купаться на Студенческом пляже. Это и от многолюдной толчеи подальше, и к кафе «Бригантина» поближе. 

- Первую татуировку сделал во времена игровой карьеры в Швеции. 

- Мне не хотелось бы выносить смысловые значения и надписи татуировок на публику, это связано с мотодвижением, со мной и моими близкими. 

- Кроме Валерия Ивановича, наверно нет. 

- Его все так звали. Близкие друзья – Иваныч. 

- Это только за глаза. Здоровья у него, действительно, было немерено. Не скажу, что мы дружили. Все же разница в возрасте – почти 10 лет – сказывалась, но, по крайней мере, свой автомобиль он нам – молодым игрокам – доверял. Ужасно гордились этим. 

- В восьмидесятые – нет. 

- В конце семидесятых вазовская «трешка». Позже поменял ее на «Волгу», но быстро вновь пересел на «Жигули». Иначе меня все за таксиста принимали. Все же ГАЗ-2410 – не самый подходящий транспорт для молодого парня. 

- Конечно, знали. И за какие-то мелкие провинности могли пожурить, не наказывая строго. 

- Илья Григорьевич – человек-легенда. Эталонный сотрудник автоинспекции. Профессионал высочайшего уровня. Офицер безупречных моральных устоев. Гроза пьяниц и лихачей. Но хоккеистов любил, был завсегдатаем Ледового дворца. 

- Майк – отличный мужик. Веселый, общительный, жизнерадостный. Когда только приехал в Россию, был слегка шокирован объемом физнагрузок, даваемых игрокам, волновался: «Мы их не убьем?» Но, присмотревшись, проникся отечественной системой подготовки. 

- В Подольск Алексей пришел в качестве переводчика для Крушельницки. Он не конфликтный парень, прекрасно понимающий хоккей. Не вижу смысла по прошествии времени ворошить ту историю. 

- Эта тема для меня закрыта. Скажу так: время, которое провел в подмосковной команде, считаю для себя весьма позитивным и плодотворным. Люди, руководившие «Витязем», дали мне возможность работать и в клубе, и в сборной. Лояльно относились к вынужденным отлучкам. Больше того, очень сильно помогали этой юниорской сборной. В Чехове команда не нуждалась ни в чем. В Высшей лиге материально-техническая база «Витязя» была не одной из лучших, а лучшей однозначно. Не многие клубы Суперлиги могли с ней поспорить. Все, что нужно хоккейной команде – экипировка, инвентарь, тренажеры – все без проволочек заказывалось. Единственное пожелание было, чтоб наши тренажеры подходили и для боксеров. 

- Принцип работы детского тренера: «Делай, как я». Взрослого – «Делай, как я сказал». С детьми интересно. Ты видишь плоды своего труда практически каждодневно: как ребенок научился ставить конек, как прибавляет в технике владения клюшкой. Они быстрее растут, прогрессируют. В профессиональной команде - твои идеи, тактические схемы воплощают игроки; и когда команда добивается успеха не только в одной игре, но в длинном первенстве или на турнирах – все радости побед и успеха окрыляют. 

- Работал с Плющевым. И с Герсонским на турнире в Санкт-Петербурге. Тогда собрались хорошие ребята 1986 года. Паршин, Широков, Белов, Лемтюгов, Лямин, Радулов. 

- С одной стороны, во время игры нет ни друзей, ни старших, ни младших. Но с другой – безусловно, должно присутствовать уважение к мастеру. Нельзя допускать, каких-то тычков черенком, плевков и тому подобных грязных нарушений. А вообще-то за Гомоляко должны были вступиться защитники и остудить пыл зарвавшегося юнца. Про Сережу Зуборева могу сказать, что в жизни это вполне адекватный, добродушный парень. 

- Дарси и в Тюмени у меня поиграл. Иногда, когда требовалось переломить ход встречи, завести хоккеистов, случалось давать ему конкретное задание: «Дарси, пятак – твой. Летишь, продираешься, затаскиваешь шайбу, врезаешься в защитников. Чтоб там была постоянная свалка, чтоб дезорганизовать соперника. А если кто на тебя полезет – руки развязаны». Но он знал, что задирать следует самого большого и сильного из оппонентов. Это честный бой. 

- Я не знаю, как игрока можно заставить сделать такое. Этим только дискредитируешь себя в глазах подопечных. 

- Это языческий принцип. Считаю, что побеждать можно только в мужской борьбе 

- 1986 год встречали за океаном. Турне: Калгари, Питтсбург, Бостон, Баффало. 

- Контрактное требование принимающей стороны. Но не потому, что мы приезжали в чем-то рваном; причины были исключительно коммерческого характера. Хотя, чего греха таить, это сегодня спортсмен меняет два комплекта за год, а раньше случалось и два-три сезона в одном играть. Кстати, Мышкин, если не ошибаюсь, тот шлем так и не надел. Замечу, что если где-то заграницей на нашу форму, бывало, поглядывали со снисходительной усмешкой, то, когда мы начинали их крутить-вертеть, отношение резко менялось. 

- Да, это был второй сезон СуперМарио. Когда приехали в Америку, попали на тренировку «пингвинов». Нам показывают на 66-го номера: «Восходящая звезда». Смотрим: высокий, праворукий, но, вроде, ничего особенного. А в игре он нас так навертел. Невозможно. Защиту проходил, не замечая. Очень пластичный, руки длинные да еще шайбу далеко отпускает. В одну сторону два метра, на другую переложит – еще два метра. Такое ощущение, что полплощадки разом обыгрывает. Большой талант. Очень сильно запомнился. 

- Нет. А вот Рэй Бурк из «Брюинз» пытался познакомиться поближе. Я по левому флангу входил в зону, собирался резать угол. Чувствую, перпендикулярно наперерез летит что-то огромное. Резко тормознул, и прямо передо мной здоровенное тело ногами вперед в борт – бу-бух! Я дальше поехал, сразу и не понял, кто ж это был. Лишь время спустя, пересматривая запись, увидел «семерку» на спине. Приятно. 

- В игре такое происходит на автомате. Впиталось с детства: «Видишь партнера – отдай». 

- Обязательно везли с собой Советское шампанское, прятали в баулах. 

- И со мной такое было. В рождественские каникулы в конце семидесятых проводили серию встреч с Олимпийской сборной Канады. За две недели – 10 городов, 10 матчей. Я там приз Лучшему нападающему получил в Монреале. Вечером стук в дверь гостиничного номера. Импозантный мужчина на хорошем русском сообщает: «С вами хотели бы повстречаться представители «Канадиенс». У меня первая мысль: «Как же родители, братья, сестры дом родной?». Время-то стояло – еще Перестройкой и не пахло. В общем, история продолжения не имела 

- Скажу не про бытовой, про околохоккейный момент. После восьми лет, проведенных в Швеции, в завершении хоккейной карьеры сезон поиграл в Германии. Клуб Бундеслиги «Эрдингер Джетс» из Баварии. Здесь варят знаменитое пшеничное светлое пиво. У нас после каждой тренировки в раздевалке стоял ящик фильтрованного, ящик нефильтрованного. В шведском «Вестеросе» после игры – обязательно общекомандный ужин. Никакие разговоры: меня ждут папа-мама-семья – не принимаются. На столах салат и гора пасты. Макароны по-флотски, если называть по-нашему. И, пожалуйста, пиво. Одну-другую большую кружку можно запросто себе позволить. Наставником у нас был знаменитый ныне Пер Мортс, который совершенно спокойно на это смотрел. В Союзе представить подобную реакцию со стороны главкома команды – невообразимо. 

- Жизнь не терпит сослагательного наклонения. Что случилось, то случилось. С другой стороны, ведь мы должны были получать золотые медали в 1985 году. «Динамо» завершило чемпионат на первом месте, но в процессе сезона хоккейные или какие другие руководители изменили регламент первенства и после регулярного чемпионата мы провели супер-финал из двух игр. Наверно это были предвестники игр плей-офф в России. Соперничали с ЦСКА, они закончили регулярку вторыми, отставая от нашего «Динамо» на одно очко. По итогам двух встреч армейцы стали чемпионами. 

- Когда приехал, там царил настоящий хоккейный бум. Трибуны полные. Ажиотаж. Шум, гвалт, трубы гудят, барабаны стучат. Соседа по лавочке не слышно. Хочешь договориться, кто куда бежит – невозможно. Тренер ходит, что-то говорит, но только открывающийся рот видно. Хоть по губам читай. Команда подобралась добротная, человек 5-6 поиграли в национальной сборной: Трунчка, Освальд, Абштрайтер, Энгельбрехт. После матча полагалось идти в клубный паб, общаться с болельщиками, выслушивать критику либо похвалу – в зависимости от результата. 

- Хочется пошутить, но удержусь. Хотя, на самом деле, по прошествии четырех десятков лет, сейчас кажется, что у нас и времени не было погулять. Тренировки по два-три раза в день, сборы – только хоккей. Мне очень многое дала та годичная командировка в Глазов. В «Ижстали» в возрасте семнадцати лет играл мало. Состав команды был ломовым. Играли признанные мастера, под задачу и за хорошие премии. Владимир Голев с подачи своего помощника Бронислава Самовича принял решение отправить меня и Сергея Скрябина за практикой во вторую лигу. Здесь я приобрел уверенность, умение играть со взрослыми. В «Прогрессе» была такая ветеранская матерая компания. Из молодежи только Горбушин, Сергей Лубнин, да Саша Владыкин. Определили в тройку к Василию Кошкину и Гинатулле Касимову. Вот эти двое мужиков научили меня правильно играть. 

- Не помню. 

- Валера Зарубин, из Подмосковья? Уникальный человек. Физически одаренный, нестандартно мыслящий. Мы с ним дружили. Он был как старший товарищ, в нем ощущались задатки недюжинного педагога. 

- На правах капитана этот вариант главному тренеру Игорю Ефимовичу Дмитриеву предложил Николай Соловьев. Получилось удачно. 

- В начале марта принимали «Спартак». Пробивался на пятак, защитник Куликов «подсобил». Вылетело плечо. «Ижсталь» боролась за сохранение прописки в элите, времени на операцию и долгое восстановление не было. Доктора быстренько довели руку до приемлемых кондиций, и через месяц вновь выходил на лед. Но в итоге, без оперативного вмешательства обойтись не удалось. Так что начало нового первенства пришлось пропустить. 

- Скрывать не стану, я хотел играть в Москве. Практически все лучшие хоккеисты тогда концентрировались именно в столице. Домой приезжали динамовские селекционеры. Их армейские коллеги тянули в ЦСКА. Мне это было интересно, но осознавал, что пробиться в основу будет неимоверно сложно. Михайлов - Петров - Харламов; Балдерис - Жлуктов – Капустин. Макаров, Лобанов, Крутов, Дроздецкий, Волчков, Хомутов… В «Спартаке» Игорь Ефимович Дмитриев хотел воссоздать наше сочетание с Орловыми, привозил меня на квартиру к Борису Петровичу Кулагину. Но именно в тот момент я не мог уйти из Ижевска. 

- Дал слово Черенкову, что задержусь в «Ижстали» еще на год. А, как говорится, взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Мне перед этим улучшили жилищные условия, было бы некрасиво не сдержать обещания. 

- 63-я статья Конституции страны гласила: «Воинская служба в рядах Вооруженных Сил – почетная обязанность советских граждан». А возраст у меня был призывной. «Ижсталь» возвращалась из Киева с пересадкой в Москве. Прямо в аэропорту меня встретили и забрали с собой сотрудники Комитета госбезопасности, сопроводили на Лубянку, где без долгих пререканий вручили удостоверение младшего лейтенанта и поздравили с приобщением к ведомству Железного Феликса. Прилетаю домой, ложусь спать. Рано утром в дверь: тук-тук-тук. Открываю: на пороге армейский капитан с двумя солдатами: «Пошли служить в Уральский военный округ». – «Нет, ребята, мне нельзя». – «Что значит «нельзя»?» – «Так я уже служу». Посмотрели на мою «корочку», козырнули, развернулись. На следующий день Военный комиссар республики – страстный болельщик хоккея – пригласил к себе в кабинет: «Мисхат, мне пофиг, где ты будешь служить, но лучше б ты остался в Ижевске». И приоткрыл секрет: «У меня приказ: призвать тебя тут, отправить в Свердловск, а оттуда прямиком летишь в ЦСКА». Получается, «Динамо» сыграло на опережение, оказалось на полшага быстрее. 

- В конце каждого сезона ездили на встречу с курсантами-пограничниками, на торжественное награждение и встречу со своими «коллегами». 

- В 1989-м уходил капитаном. Сегодня – майор запаса. На каждом новом месте, куда приводит тренерская стезя, встаю на воинский учет. 

- «Мотор» из Ческе-Будейовице. Полные трибуны. Для нас это было очень волнительно, серьезный экзамен. А на следующий год поехали на профсоюзный турнир в Польшу. Для «Ижстали» это первая загранпоездка. Приоделись всей командой: джинсы-клеш, ботиночки на платформе, кроссовки «Botas», «Tomis». Фантастическими пижонами ходили по городу. 

- Наверное, Олег Чукин, Гена Горбачев. А стиль лучше всех чувствовал Миша Кашин. Да, он мог позволить себе что-то супермодное, ультрасовременное. Но при этом никакой крикливости, кича. Все – в меру, аккуратненько. 

- Номер 1. Я помню пару его силовых приемов, когда он оказывался за воротами соперников и бил чужака. Это были шедевры. Народ страшно его боялся. 

- Нет, куда там. Никто. Если 115 килограммов на встречном курсе в тебя влетят – о чем говорить? 

- Сразу вспоминается: уже играл за взрослых. Сидим на перилах близ входа в Центральный ресторан после обеда команды. Валера Надыршин, Игорь Орлов, еще кто-то, сейчас уже не помню. Вдруг выбегает пьяный парень с ножом – и на нас. А расстояние от выхода до этого парапета минимальное; мы как сидели на жердочке – махом – хоп на спину. Синхронно. 

- Да, бывало и такое. Каюсь. 

- Татар-Базар. 

- Чаще всего на танцах. В Летнем саду или парке Кирова. 

- С «Вокзалом» против «Ошмеса». По дороге через частный сектор весь штакетник подчистую смело́. 

- Очень. Вокзальский Коля Ярош – большой поклонник, домашних матчей не пропускал. Швед, Шайба, Колот с района «Ошмес» играли сами. 

- Да. А еще мы делали по-другому. Зимой брали большую ледяную глыбину, раскатывали ее хорошенько, ставили на трамвайные пути и разгонялись с горы под уклон по рельсам. Скорость сумасшедшая. Натуральный бобслей. Если на крутом повороте удержишься, ты король; если нет – улетаешь в сугроб. 

- Тяжело приходилось с Борей Веригиным из «Химика». Маленький, но злой, как волкодав. Вцепится – не отпустит. Я любил играть против больших, габаритных оборонцев. 

- Да. Мичуринский проспект. 

- Ресторан «Олимпийский». Наследие XXII Летних игр. Нас, динамовцев, жило тут пятеро. Рьянов, Вожаков и я в одном доме; Варянов и Антипов – в соседнем. А дорога в Олимпийскую деревню была всего одна. Ресторан – на самом въезде, мимо никак не проскочишь. Иногда заезжали провести послематчевый разбор игры. 

- Конечно. Нередко проводили свободное время вместе. 

- В игре друг друга не жалели. 

- Многоуровневые дороги. Впервые такие увидел. Шесть или семь ярусов. А самое памятное потрясение – чистота на улицах. Стоим у отеля, кто-то случайно уронил обрывок бумажки. Молниеносно вылетает человек в униформе с совком и веничком – две секунды – и мусора нет. Жили в самом центре Токио. Из окна выглянешь – совершенно урбанистический пейзаж: машины, небоскребы, эстакады. А за гостиницей – райский сад. В ресторане за обедом усаживаемся за п-образные столы. В вырезе между «ножками» этой буквы «П» – жарочная поверхность. Подходит повар, и прямо при тебе ингредиенты на выбор – бам, бам, бам – и начинает жарить. 

- Помню отлично: проигрыватель «Akai». Крутил на нем винил. Парни, кто был постарше, попродвинутее, брали на продажу телевизоры, видео. Я купил для себя. 

- Каспарайтис, Ковалев. Много талантливой молодежи было. Помню приход в команду Алексея Жамнова. Худой, высокий, рыжий парень. Мы его с Андреем Пятановым посадили между собой: «Если Вожаков бить будет, ты не бойся. Скинь перчатки, подерись». Алексей до сих пор этот эпизод помнит; в «Витязь» пришел – смеется. Юра Вожаков, конечно, сильно бить не стал бы; он так всех проверял: мужик – не мужик, ответит – не ответит. 

- Талантливый парень. С кистей швырял, как из пращи. На тренировках вратарю Андрею Карпину дважды с интервалом в день попал в голову. Ветераны его чуть не побили. Как говорится, кузнец в деревне один – и его надо беречь. 

- Это вообще другая профессия. Ни защитник, ни форвард не смогут научить голкипера. Почему сейчас появились специальные тренеры этого амплуа? Потому что есть детали, которые может увидеть и поправить только вратарь. И только он сможет проникнуть в психологию коллеги. Ведь полевой игрок проводит на площадке 17-18 минут, максимум – 20. А вратарь – 60. И весь этот час он должен сохранять концентрацию, быть в напряжении. 

- Из динамовского этапа, наверное, ничья с московскими армейцами в феврале 1981-го, когда Третьяка дважды переиграл. Вторую-то, вообще, за минуту до сирены забросил. После этого обо мне заговорили как о кандидате в первую сборную, попал на карандаш к Тихонову. В шведской лиге забил два гола за 28 секунд до окончания матча с «Лександом» и мы добыли столь нужное одно очко. А из ижсталевских лет – сложно выбрать. Семиматчевая безпроигрышная серия в год дебюта в когорте сильнейших, всенародное ликование после того, как отобрали очки у ЦСКА. Вообще, то время – сплошной праздник. Выходил на площадку и получал удовольствие. Я деталей даже не помню. Игра идет, выскочил на лед, сопли вразлет. С Орлами на лавку упали, быстренько что-то придумали – опять на лед, пасики, распасики. Вновь сели втроем, новую комбинацию обговорили – снова вперед. 

- Это свидетельство атакующего стиля, который металлургическая дружина проповедовала многие годы. Мы всегда искали счастье у чужих ворот. Поэтому болельщики любили команду; хоккей был праздником. 

- Не пришла ли пора вспомнить об игроках обороны? Весомый вклад в успехи и достижения «Ижстали» внесли два уроженца северной столицы Удмуртии: Сергей Лубнин и Геннадий Чупин. Есть и вратари, которые верой и правдой бились за команду 

Родился 22 августа 1958 года. Нападающий. 

В младших лигах советского хоккея провел 5 сезонов. 

Неоднократный призер чемпионатов СССР. 

Мастер спорта международного класса. 

Выступал за «Динамо» (Москва), «Ижсталь» (Ижевск), «Динамо» (Харьков), «Прогресс» (Глазов), клубы Швеции и Германии. Заслуженный тренер России.