Сергей Абрамов. Глыба

---

Спортсмены – люди честолюбивые. А как иначе – без амбиций и желания стать первым – возможно добиться результата? Но кого ни спроси – любой на вопрос, кто лучший хоккеист Удмуртии – отвечает однозначно и без раздумий: "Сергей Абрамов". И те, кто играл с ним рядом. И те, кто наблюдал за нападающим с трибуны, уже завершив свою карьеру. И молодёжь, выросшая на его имени и желании  подражать. 

Как мудро заметил один из ветеранов спорта: "Хоккей – это, прежде всего, ремесло; в исключительных моментах – искусство. Хоккей интересен артистами, которые привлекают на трибуны болельщиков". Маэстро Абрамов на льду был исполнителем высочайшего класса. В одном лице он являл собой и дирижёра, и первую скрипку, и изумительного аккомпаниатора. Умел с листа играть с любыми партнёрами, мог исполнить свою партию чётко по нотам или же пуститься в головокружительную импровизацию. Трибуны стонали и заходились в восторге, защитники соперника только сокрушённо качали головами и понуро катили на лавку, а вратари, спустя годы, с затаённым восхищением вспоминают пропущенные от него шайбы. Вот ретроспектива от одного из них: "Мне Абрамов забил в 1989-м. Вышел с краю один-в-ноль. Показал в дальний, убрал на неудобную, снова быстро перевёл на дальнюю и между щитком и блином засунул в мёртвый треугольник". Перечитываю откровение и думаю: "Хоккейная атака стремительна, как можно совершить столько движений за, максимум, полторы секунды?" И никогда бы не поверил в сказанное, если б сам не имел счастье видеть ледовые "фокусы" легендарного голеадора собственными глазами. Он забивал порой нелогичные, иррациональные, даже противоречащие законам физики шайбы. Так, было например, в матче с "Салаватом Юлаевым", когда снаряд, пущенный форвардом, будто из пращи, угодил в грудь уфимскому вратарю, но не отлетел, подчиняясь требованию науки, а ужом проследовал вверх (!) по доспехам голкипера и, перемахнув за спину, нырнул за ленточку.  

 - Я его застал уже в тренерской роли. Он с нами на занятия выходил без формы, без всего – шайба попадает, а ему будто и не больно. Такой защитник был – мимо не проедешь.  

 - Биба мог, он такой. 

 - В декабре нашу тройку вызвали, ещё в школе учились. Игра с Электросталью. 

 - Не помню, много времени утекло. В весенние каникулы съездили в Уфу на Финал юниорского чемпионата Союза. В матче за пятое место крупно обыграли московский "Cпapтaк", где выступал Димка Федин, а приз лучшего вратаря достался Лёхе Тверизовскому из питерского СКА. 

 - Чемпионат Европы для 19-летних в середине 70-х котировался даже повыше МЧМ. В 1973-м в Швейцарии уступили первую строчку шведам. Но у них очень приличная была команда. В следующем году во Франции, в Гренобле взяли уверенный реванш (8:0) и "золото". А "мир" тогда только начинался. Первый чемпионат стартовал в Питере в декабре 1973-го. Я играл на втором и третьем. Сперва в Канаде, затем в Финляндии.  

 - На родине хоккея. Всё решалось в последнем матче, в очной схватке с канадцами. Кто побеждает – тот чемпион. Мышкин, конечно, вытащил нас в той игре, чудеса творил в раме. А тройка Боба рвала защиту. 4:3.

 - Боря Александров. В центре Витя Вахрушев, а слева – Хатулев. Двоих уж нет. Борька и Вах – технари из технарей; накрутят, нарисуют. А Фикус с мясом заносил, пятак – его вотчина. И пара сзади у них была – что надо. Канарейкин – Кучеренко. После второго периода 4:1 вели, но канадцы, подгоняемые трибунами, как попёрли, навалились. У нас тренер всех молодых на лавку усадил, заканчивали человек в семь-восемь, кто постарше, 1955 года: Чучин, Билл, Виталька Филиппов. Выстояли. 

 - Ох, Фикус всех подряд рвал. Такая глыба.

 - Конечно. И он знал.

 - Другое было у людей воспитание. 

 - Сперва нет. А вот когда в Ижевск приехал – уже да. Йогой увлёкся, прочими штучками.

 - А мы ведь сразу-то не поняли, что случилось. Пилот сказал, что ждал три секунды: или взорвёмся, или электрический заряд насквозь пройдёт и выйдет. Бог миловал. 

 - Великие-то выпивать и без молнии со взлёта начали. Там же вся сборная – Михайлов, Петров, Харламов, Кузькин – что ты им скажешь. Ходили по салону с кружками эмалированными. Впервые вблизи всех этих гигантов увидел. 

 - В тот раз – особо нет. У них свой коллектив, своя коалиция. 

Сергей Абрамов (№12) в составе СКА (Новосибирск)

 - Да по молодости не обращаешь внимания на это. 

 - Крытого дворца в Новокузнецке ещё не было, на открытой площадке бились. А в тот год мы без пауз все матчи играли, та́к уханькались. В сборную прилетели – Тузик посмотрел: "Если б знал, что вы в таком состоянии – не вызывал бы". Но понемногу всё же пришли в себя. 

 - Ох, Коля – это уникум. Ручищи волшебные. Что он творил! Для него не было проблем в любой сфере. Хоть защитника обуть, хоть официанта.  

 - Из ЦСКА тройка перспективная вызывалась: Оськин – Кабанов – Гордеев. Оськин – вылитый Харламов; его так и звали. И ростом негабаритный, и по игре, скоростной, техничный. Но всерьёз в Высшей лиге только Кабанов поиграл за "Крылья".

 - Шурей? Впервые слышу. Обязательно позвоню, спрошу.

 - Никогда такой тишины не было. Все взгляды – в экран. Но я и раньше смотрел, конечно. 

 - Тут надо помнить, что это всё же художественное кино для широкой публики, для обывателя, а не документальное исследование для специалистов. Кто играл – у того, конечно, улыбку вызывают канадцы, у которых ножки иксиком. Он катит в форме, а ноги, точно спички, худенькие. Но характеры, пожалуй, точно поймали. И Тарасова, и других. 

 - Точно. Там ещё песня…

 - Ага. Вот хорошее кино. 

 - Вася Первухин, пензенский, поехал на сборы, а я не поехал. Всё устраивало в Новокузнецке. Играл, забивал. Дом, друзья, отличные партнёры. О других командах думать не хотел.

 - Наверное, так. Да и не хотелось тройку разбивать, расставаться. С чемпионата мира когда прилетели, прямо в аэропорту Юрзинов нас поймал, звал к себе всем звеном. Можно было бы попробовать. Но у Рыжего свадьба, Стёпа тоже отказался. А я в одиночку, - сказал, - не хочу. Позже, когда в армии служили, Челябинск хотел заполучить, рижане. 

 - Анатолий Тарасов приезжал на "Вооружёнку", Чемпионат Вооружённых сил СССР. Хотел, меня подписать на погоны лейтенанта, дальше видно было б. Но я ответил: "Не хочу с армией связываться". 

 - Это ещё до армии. В 1976-м вызвали на турнир вторых сборных в Ленинграде, нашей командой как раз Тихонов руководил. Отыграл все матчи, Миша Василёнок подошёл: "Тебя Виктор Васильевич хочет в Риге видеть". – "Ладно, я подумаю". 

 - Не-а.

 - Черенков проявил настойчивость. Сначала мы вдвоём с Корниченко приехали, это уже конец сезона, апрель. Лантратов дослуживал. Нас много человек разом с Кузни в Новосиб призвали. Но у нас уже дипломы были, а Лантрат ещё не окончил институт, поэтому ему два года служить полагалось. Всех дураков разом выпускать нельзя. Мы дембельнулись под Новый год, доиграли чемпионат в "Металлурге"; уже отпуск, гуляем вовсю. Приехал Митрофаныч, начальник ижевской команды, разыскал нас с Корнеем и упросил помочь "Ижстали" в конце сезона. Отпуск начался – мы домой. Черенков лично приехал и звал уже не по одиночке, а троих разом, вместе. Собрались, посовещались: "Едем?" – "Едем".

 - По-разному. Мог и закрыть. Проиграли – будьте любезны на базу. Но тренер он, безусловно, сильный. Сборную тренировал. А это не каждому дано. Научной стороне многое уделял; по подготовке комиссии в университете постоянно проводились. 

 - Руки такие были, талант. 

 - Немало их было. Со "Cпapтaкoм", к примеру, в 1981-м, когда Дорога травму получил, операцию делал. Но там не я, они сами виноваты. Вошёл в зону, защитника убрал, Дорогу убрал, в пустые забил. А Дорощенко коленку мне сунул, я и снёс по инерции. С ЦСКА играли – Вадик Сибирко через всю поляну под красную пас выложил – я с Третьяком один на один вышел и прошил его. 

 - Не знаю. Может, сверху рука мою клюшку водила. С Саратовом играли, никак забить не могли, мучились. А в третьем периоде у меня три смены – три гола.  

 - Это первая моя шайба в Высшей лиге. Помню. 

 - Невозможно выбрать. С юношеской команды начинал и до "мастеров" дошёл со Степановым. В армии с Корниченко свели. В Ижевске за годы успел и с Вахрушевым, и с Серёгой Молчановым и с Игорем Орловым. Со всеми на одном языке общались. 

 - Да, конечно. Кутя, как центральный, очень хорош. Здоровья хватало и назад отработать, и впереди шороху навести. 

 - В одной команде начинали, у одного тренера.

 - Играть-то надо, практику надо. В Кузне в состав не брали – вот и поехал. 

 - Да, крепкий такой начальник. Если команде надо – любую дверь открывал без тени сомнений. Под настроение мог рассказать про войну. Не раз в команду приходили его друзья-однополчане. 

 - Так у меня голова большая, сложно подобрать что-то по размеру. В СКА, когда вывели команду из второй лиги в Первую, нас командующий СибВО к себе вызвал. Так мне фуражку армейскую, сколько не искали, не смогли найти. Ладно, китель подобрали. Но всей команде пришлось без головных уборов в штаб округа явиться. 

 - Наш не выдерживал, после первого периода уходил. Потому что мы после двадцати минут оба матча по 0:3 проигрывали. Но, в итоге, обе игры вырывали – 5:4, 4:3. 

 - Да, экзотика. В Саппоро понравилось: Ледовый дворец, хоккейная площадка – а если надо, отодвигают – бассейн, пожалуйста. 

 - А тогда весь Союз мукачевскими играл, украинскими. Завод "Ижсталь" туда металл вагонами отгрузит – и Арсенич, администратор, на фабрику едет, клюшки нам везёт. Но были у нас три игрока в команде, которые предпочитали "Неву": Слава Комраков, Толик Сэм и Кутя.

 - Тяжеленные. Жёсткие. Ты представь, сколько силы надо в руках иметь, чтоб такой клюшкой играть. С современными клюшечками близко не сравнить, они теперь легче шайбы. Я когда в начале 90-х в Германию приехал, мне там пластиковую выдали. Попробовал – вообще не моё, шайбу не чувствую, не ощущаю. А через деревянную – чувствую: вот она, ходит туда-сюда, всё под контролем. 

 - А, да, точно. 

 - Да ему и не надо было. Такой бросище. Если не увернёшься – берегись. Так лупил, что лучшие вратари орали. 

 - Лубян? Да он в атаке получше иных форвардов умел обыграть. Так нарисует – фиг сотрёшь. Ну и бросить способен. Чук и Гек их звали. Раз едем в автобусе – крик: "Тормози, Чук и Гек выходят. Разбираться меж собой будут". Чего-то повздорили. Но быстро помирились.

 - Было дело, да что сейчас вспоминать.

 - Не знаю. Само как-то получалось. 

 - В Ижевске команды не стало. А в Глазове собрались Димка Федин, Серёга Тыжных, Женька Казачкин. И тренер хороший, Савельев Григорий Георгиевич. Ну и я подъехал.

 - В Болгарии просто получилось. С "Ижсталью" туда приехали, а там уже Федин и Тыжа играли. Руководство местного клуба попросило ещё меня оставить. Остался, доиграл сезон в "Славии". 

 - 5-6. Основная заруба между "Славией" и "Левски". Играем с ними – нашла коса на камень. После матча фанаты наш автобус бутылками закидали. Еле вырвались. 

 - Через Игоря Кузнецова усть-каменогорского. Он позвонил: "Есть вариант, приезжай". В Ижевске уже развал начался; к Левашову, тренеру, подошёл, он не возражал. Визу оформил – и вперёд. Там действовал лимит на легионеров. Мне последняя вакансия досталась. 

 - Светлов динамовский и Андрюха Карпин, вратарь. 

 - Они немцы, под лимит не подпадали. Так же Энгель, Вунш, Викулов, Новосёлов.

 - Жена – немка. 

 - В первый раз, конечно. Ничего же не было. Ни дворца, ни формы, ни администратора, ни врача. Никого. За формой в Нижний сам ездил. Благодарен очень работникам завода, помогли со многими моментами. И смету составить, и штатное расписание. Финансовый директор Грачёв, начальник отдела труда и заработной платы Макаров. 

 - Лещинский. 

 - Встретились однажды, Сергей Григорьевич говорит: "Поехали к Тарасову".

 - Да. Он уже на пенсии был, но откликнулся, оказал содействие. Втроём поехали на приём к Моисееву, возглавлявшему в ту пору завод. Валерий Васильевич выслушал: "Ну, что ж, начинайте с республики. Дальше – посмотрим".

 - Выходил.

 - А как ещё? Это ж хоккей. Вышел – играй. В общем, выиграли чемпионат Удмуртии, поехал в Москву договариваться, чтоб разрешили заявиться на Первенство России в Поволжскую группу. 

 - А как соберёшь? Где? Все же разъехались по другим городам, командам. Вот кто остался – молодёжь по 18 лет или те, кто уже "завязал" – с теми и работали. Толя Ветчинкин – баламут из 1977 года, Лапин и другие. Потом уж кто-то постарше стал возвращаться. Янгазов из Казани, Харисов с Новотроицка, Вахрушев с Нижнекамска. 

 - Марат Бикмансуров, защитник, круче Кости Маслюкова должен был вырасти

 - А толку? Ты бы знал, как я на автобусе их всех собирал по Металлургу, по шалманам, чтоб в часть отвезти. Там проверка, а их никого нет. Они же в армии числились. Генерал шумит: "Ещё один залёт – всех в сапоги". 

 - И он в эти свои года, не филонил, не сачковал, под шайбу ложился…

Знающий толк в хоккее высокой пробы Евгений Лойферман формулирует лаконично: "Величайший. Способен от борта с неудобки через 2-3 клюшки выдать конфетку. Кто-то по незнанию мог решить: медленный. Но как он Стельнова обошёл по большой дуге, вышел с Белошейкиным и уложил между ног!"

А старожил ижевских трибун Игорь Беляев вспоминает: "Даже в нынешнее время, когда кадровая чехарда  в хоккейных клубах напоминает броуновское движение, совершенно уникальным представляется тот факт, что состав ударного "Ижсталевского" звена в середине 80-х ежегодно менялся ровно на ⅔ без снижения ключевых показателей эффективности. Партнёрами Абрамова могли стать и признанные мастера Виктор Вахрушев с Веселовым, и молодые, подающие надежды Молчанов с Головковым, и вернувшиеся на закате карьеры братья Орловы –  результат все равно был обеспечен. Перед глазами всплывает целая подборка его голевых передач на любой вкус. Вот лишь одна из них. В ходе молниеносно расчерченной в зоне свердловчан  многоходовой перепасовки, Сергей Егорович, глядя в сторону Сергея Викулова, расположившегося у синей линии, отдаёт незрячий пас, пользуясь своим знаменитым шестым чувством, прямо на клюшку на "пятачок" кому-то из братьев Орловых. И, абсолютно уверенный в успехе, не оборачиваясь в сторону ворот, откатывается спиной к бортику, облокачивается на него, и на лице капитана застывает широченная торжествующая улыбка, как бы говорящая "умею я всё-таки что-то в этой игре". 

Это было время настоящего болельщицкого счастья, ощущение сопричастности к чуду, которое на площадке творил Сергей Егорович со своими партнёрами. В течение дюжины сезонов на ижевском льду происходило то, что в восхищённой шведской прессе после игры Абрамова в финальном матче "Полярного кубка" было восторженно названо "Музыкой хоккея"!"