Александр Кутявин. Лучший вратарь Кольского полуострова
Как же мне нравятся эти седовласые провинциальные хоккеисты, их тёплые незамысловатые рассказы. Это безгранично влюблённые в ледовый спорт фанатики и одновременно простые парни из соседнего двора. Их юность, молодость пришлись на время наивысшего подъёма хоккея, годы его расцвета. В ту пору «шайбой» грезил практический любой мальчишка. Александр Кутявин — один из них.
Его история кажется фантастической. Мыслимо ли: попасть в команду мастеров практически с улицы; невзирая на «железный занавес», отправиться за кордон? Но всё это случилось с ним на самом деле. Озорно прищурившись и подкручивая ус, Александр Юрьевич достаёт из видавшей виды папки вещественные доказательства: пожелтевшие газеты «Заполярная руда», финские журналы, чёрно-белые фото. «Это Серёга Маркин, одноклубник, меня щёлкнул», — протягивает снимок, на обороте которого печатными буквами аккуратно зафиксировано: «Лучший вратарь Кольского полуострова». — «А вот здесь я на молодого Джо Дассена сильно смахиваю, правда?» — ждёт подтверждения ветеран. — Не спорю, беру другую карточку: «Вылитый Фаррух Закиров из ансамбля «Ялла».
— Александр Юрьевич, вы на большинстве фотографий запечатлены с шикарной рок-н-ролльной шевелюрой; прямо веет от кадров бунтарским духом.
— Да, я бунтарь. Правда, с годами стал поумнее, на рожон уже особо не лезу. А раньше оперативный комсомольский отряд сколько раз с танцев выводил, даже КГБ моей персоной интересовался, мол, антисоветскую музыку распространяю.
— Где ж вы её брали?
— Заграницей покупал. Но не на продажу, для себя. Впервые зарубежом побывал с оленегорским «Горняком», затем сам регулярно в Финляндию ездил, по приглашению; даже финский язык выучил. Тервехдюс! Олен Алексантери, Неувостолиитоста, якиеккомааливахти.
— Давайте по порядку. Как вы оказались за Полярным кругом, хотя родились и выросли существенно южнее?
— Младший брат у меня занимался хоккеем, подавал надежды, дошёл до молодёжной команды. А затем — призыв на срочную службу, попал во флот, поверстал его к себе владивостокский ХК «Океан». Но там «залёт», «губа», и три года на подводной лодке. Я тогда уже на завод устроился, но так мне досадно стало: «Как же это, неужели хоккей останется без Кутявиных?». В общем, решил я не посрамить фамилию.
— Как же вас в Оленегорск-то занесло, на край земли? Знакомые там были?
— Никого абсолютно, никаких знакомых. Наобум, можно сказать. Дома на стене висела большая карта Советского Союза. Глаза зажмурил, крутанулся вокруг себя и, не глядя, ткнул пальцем: куда попаду — туда и еду. Угодил в Кольский полуостров. Всё — значит, мне туда дорога.
— Однако. Ещё пара-тройка сантиметров левее — и пришлось бы отправляться в Норвегию или Финляндию.
— Вот не знаю, как поступил бы в этом случае. Впрочем, Суоми и так от меня никуда не делась.
— К стране тысячи озёр обязательно вернёмся, а пока расскажите, как добирались до советского Заполярья.
— Самолётом до Мурманска, оттуда 100 километров поездом до станции Оленья. Автобусом доехал до Дворца спорта, зашёл в кабинет, представился: «Я, такой-то, хочу играть в вашей команде». — Директор спрашивает: «У Вас звание какое-нибудь есть? Мастер спорта?» — «Нет никакого звания». Он помолчал, подумал. — «Обожди. Скоро тренер подъедет, поговори с ним».
— Кто тренер?
— Леонид Чучумов, интересный дядя, суровый, строгий. Помогал ему Владимир Пивкин, уже в возрасте мужичок, но ещё выходил на лёд, как играющий. Он же числился за администратора. В общем, прибыл наставник, выслушал меня: «Одевайся, будем смотреть». Три вратаря в команде. Серёга Вашуков с Череповца, Славка из Питера, позабыл фамилию. И я. Ну, я, конечно, самый слабенький; ни школы никакой за плечами, ни подготовки. Неделю с командой покатался, тренер объявляет: «Сегодня тренировка в бассейне. Кутявин — прыгай». А я плавать не умею. Представляешь? Совсем не умею. Абсолютно. Меня по детству Немо прозвали, потому что сразу ко дну иду. Но так мне хотелось попасть в хоккей, что собрал всю силу воли, какая только есть — и сиганул. Как проплыл 50 метров — не знаю до сих пор. На морально-волевых. На желании играть. Чудом каким-то. Вылез на бортик — тренер смотрит пристально; и после паузы: «Возвращайся домой. Если понадобишься — вызовем». Расстроился, конечно, но что делать. Вернулся в свой город, пошёл на завод. А через три дня телеграмма: «Ждём». Оказывается, Славка питерский попался на пьянке, отчислили. С одним вратарём как в сезон заходить? Вот и решили дать мне шанс, зацепил Чучумова мой заплыв.
— Вы в детстве, вообще-то, спортивную школу посещали?
— Боксовал немножко, футболом занимался. А если про хоккей речь — то ни спецкласса, ни группы подготовки не прошёл. Самоучка, можно говорить. Ну, в «Золотой шайбе» сколько-то поиграл за «жэковскую» команду — вот и всё.
— Какая форма была у ЖЭКа?
— Какая там форма? Щитки выдали — что есть они, что нет; любой бросок насквозь прошибает. Разре́зал, фанеру и деревянные рейки вставил, чтоб хоть немного усилить защиту. Первые вратарские коньки с настоящими белыми калошами «Bauer» купил в 18 лет у саратовского голкипера Самовича. Месячную отцовскую зарплату на них ухнул. Клюшкой «KOHO» порадовал Александр Сидельников по прозвищу Костёр, вратарь сборной. Я эту клюшку берёг, на тренировки не брал, только на игры.
— Местные воспитанники в составе «Горняка» присутствовали?
— Мало. Три больших диаспоры — питерская, московская, уральская. И пара-тройка человек — кто откуда. Толя Глонин с Краснокамска, Серёга Вашуков — с Череповца, Гена Патрин — спартаковский.
— Расстояния в лиге большие были? На выездные матчи как перемещались?
— Чаще всего поездом. Расстояния приличные. Хотя были и относительные «соседи» — Мурманск, Северодвинск, Новодвинск. Но с нами же в одной «зонке»: две подмосковные команды — Загорск и Жуковский, плюс Рыбинск, Вологда, Брянск, даже литовский клуб «Банга» из Каунаса, на свитерах у них бык нарисован.
— Литва — почти Европа.
— Да. Джинсы «Wrangler » в свободной продаже. Архитектура, люди, манера общения — всё отличалось от того, к чему привыкли.
— Крытые арены где-то имелись?
— Только у нас, в Оленегорске. Все остальные принимали соперников «на воздухе». А к нам даже столичные команды на сборы приезжали.
— Это кто же?
— «Москвич». Была такая дружина при АЗЛК, по КФК выступала. Играющим тренером у них подвизался чемпион страны Мигунько, меня увидел: «Ого! Здоро́во, Саня!» Я-то с ним давно познакомился. Ещё в Оленегорске финал чемпионата СССР среди молодёжных команд проводился. В схватке за «золото» сошлись ЦСКА и «Динамо». У «красно-синих» в воротах Дмитрий Сапрыкин, у «бело-голубых» — Сергей Дроздов; «динамовцы» победили 6:4. Владимира Крутова тогда впервые воочию на льду увидел. Запомнилось, что на трибунах собралось много моряков-североморцев, дружно за «Динамо» «болели». Флотские всегда против армии.
— В это время ваш младший брат нёс срочную службу на других морях.
— На Тихом океане, на подводной лодке. Ох, слушай, напиши обязательно, как я ему туда посылочку снарядил. Чистая правда! Зашил в мешок пять клюшек и три шайбы — да отправил по почте через всю страну. Из одного режимного города — в другой. Серёга позже рассказывал, что все командиры, офицеры, особисты глаза выпучили, когда мой привет доставили. Думали, не ружьё ли там? А как увидели содержимое — дара речи лишились. Не могли понять, для чего и как можно догадаться клюшки на подлодку послать?
— Клюшки-то хорошие?
— «Динамо-Рига», прямые.
— Каковы были спортивные успехи «Горняка» в Первенстве страны?
— Стабильно в тройке финишировали. Особенно сильно выступили в мой дебютный сезон. Заняли в своей «зонке» первое место и отправились в Ангарск на финальный турнир за право выхода в Класс «А». Тут собрались победители всех зон Класса «Б», шесть команд бились за две путёвки. Первую строчку взяли хозяева, «Ермак»; мы — третьи.
— А кто второй?
— Уфимский «Авангард». Они полсостава привезли из «Салавата». Антипин, Гимаев, Бахмутов, Хайбуллин. Всей нашей команде вручили бронзовые жетоны, только мне не досталось — тренер себе забрал. «Ты, — говорит, — ещё молодой. Держи грамоту». Взойдём ли на пьедестал, решалось в последнем матче против Дальнегорска; кто побеждает — тот в призах. Чучумов после первого периода Сашку Терентьева подзывает: «Посмотри, у них пятый номер, защитник, слабенький. Подёргай его, напарит». — Саня в двух следующих сменках против этого оборонца вышел, пару шайб отгрузил, мы выиграли — 2:0.
— Вообще, каков был уровень хоккея в Классе «Б» во второй половине
— Крепкий уровень. Для примера, В «Беломорце» играли Александр Зотов и Геннадий Лисин — оба праворукие нападающие. Один за «Крылья Советов» успел отметиться, другой — воскресенский. Два мастера спорта, представляешь?
— Геннадий — это отец Энвера Лисина?
— Именно он, да. А у нас играл Володя Болдовский из Питера. Он мне на тренировке нос сломал через маску, такой щелчок. Ещё хороший бросочек был у Саши Люстика из вологодского «Торпедо». А из коллег по амплуа нравился Андрей Кравченко, тоже с Вологды. Мы с ним даже подружились, общались.
— Предсезонные сборы где обычно проводили?
— Свой лёд искусственный, куда ездить? Однажды летом вместо спортлагеря забурились в колхоз. В перерывах между кроссами трудились на сенокосе. Ух, я там молочка свежего попил, прямо вёдрами.
В марте
— Кроме хоккея, какая-то культурная программа предусматривалась?
— После финала устроили дружескую вечеринку, танцы. Повальсировал с одной финкой, на прощание расцеловал её.
— От бдительного взора КГБ такая фривольность, наверняка, не укрылась.
— Ха, про КГБ вспомнил. Перед выездом заграницу — тем более в капстрану — раньше строгий инструктаж проводился. Инструктирующий меня спрашивает: «Идёте зарубежом по улице, видите, что хулиганы пристают к девушке. Как поступите?» — «Встану на защиту, поколочу агрессоров». — «А вас в это время сфотографируют и тиснут на утро статью в газете: «Русские дерутся из-за женщины». — «Значит, мимо пройду, как ни в чём не бывало». — «А вас опять из фоторужья щёлкнут: «Русские не вступаются за честь женщины».
— Так что же делать?
— До сих пор не знаю.
— Советский человек из-за границы непременно вёз джинсы и стереоаппаратуру.
— Я прикупил там пластинку группы «Kiss», альбом «Оружие любви», запрещённая по тому времени музыка. Пикантный журнал. И сотню полиэтиленовых пакетов.
— Полиэтиленовых пакетов?
— Да, с изображением клуба «Kärpät». Ещё добротный баул хоккейный, до сих пор сохранился. Папе — он у меня курильщик был заядлый — блок «Marlboro» с ментолом. И — вот не знаю, говорить ли — ладно, покаюсь. Из сувенирной лавки вынес шапочку спортивную «Kemi».
— Для вратаря, на ваш взгляд, что самое важное в игре, какое качество?
— Выбор позиции. Реакцию, технику — натренировать можно. А чутьё — или есть, или его нет.
— Ваш козырь в чём был?
— Самоотверженность. Возможно, не имел каких-то особенных талантов, но нравилось играть с сильным соперником, броситься нападающему в ноги; любил, чтоб бросков побольше. Нападающий выходит — хрясь тебе в верхний угол; уже шайбу видит в сетке. А я — раз — ловушку резко — поймал. Или стеночкой упал — он поднимает, уже руки вскидывает — а я снова — раз — и опять ловушкой взял. Нападающий со злости клюшку об лёд ломает. А я доволен. Вот за эти эмоции можно в хоккей играть, даже без денег.
— А почему завершили свои ледовые выступления?
— В начале
— Скучаете по молодости?
— А я не старый. Молодость — она не в паспорте, а в душе́. Почитай, больше 35 лет не бывал в Оленегорске. Мечтаю съездить, пройтись, как говорится, по местам боевой славы. Ох, многое, наверное, поменялось. Встречу ли кого-нибудь из старых одноклубников? Жив ли Чучумов? Увижу — поклонюсь ему в ноги.
— Значит, зла на тренера не держите?
— Какое зло? Он меня в команду взял, дал возможность жить хоккеем. А всё остальное — ерунда. Оглядываюсь на прожитые годы — и понимаю, что я свой билет в хоккей вытащил, будто в лотерее. Ну, представь, приехал мальчишка, неизвестно кто, неизвестно откуда: «Хочу играть. Возьмите». Ни школы за плечами, ни опыта, ни рекомендаций, ничегошеньки, кроме желания. А вот взяли. И поиграл я, и людей повидал, и мир посмотрел. Сказка, да?
— Сюжет фантастический.
— Но не фантастика это. Быль
Михаил Юрьев специально для сайта ВХЛ
|
|
