Сергей Душкин: в хоккее не бывает мелочей

---

Когда-то просторы подъэлитной хоккейной лиги (в иные годы носившей разные названия — Первая, Элитная, Высшая) бороздили многие из нынешних наставников ВХЛ. В их числе и триумфатор минувшего розыгрыша «Братины» Константин Полозов, и главком студенческой российской сборной Вячеслав Уваев, и лучший тренер сезона 2014/15 Андрей Разин, и два других номинанта на этот приз — Алексей Ждахин с Андреем Сидоренко, и такие мастодонты тренерского цеха как Владимир Голубович, Всеволод Елфимов, Мисхат Фахрутдинов. Их сегодняшняя работа у штурвалов своих команд хорошо видна и известна, а вот какими они были хоккеистами в пору игроцкой молодости? Рассказать об этом — одна из задач рубрики «Незабытые имена».

Сергея Душкина никак не отнести к категории «летунов». Он никогда не стремился к частой смене команд, как будто следовал народной мудрости: «Где родился, там и пригодился».

— Сергей Васильевич, насколько справедливо будет назвать вас домоседом, применительно к спорту?
— Такая оценка, наверное, имела право на жизнь. Но лишь отчасти и до определенной поры. Действительно, в молодые годы я не рвался покинуть родной Глазов, однако с возрастом несколько переосмыслил отношение к этому вопросу и сегодня скажу так: была бы интересная работа, готов ехать хоть в Улан-Батор.

— Тем не менее, до того как вы возглавили клуб из Кургана, в вашей спортивной биографии числились лишь две отлучки из Удмуртии — Бобруйск и Новоуральск.
— «Кедр» можно сюда записывать лишь условно. Трудовая книжка пролежала в отделе кадров месяц или два, фактически же я не провел там ни одного матча. А в Белоруссии служил в спортроте два армейских года, играл за «Шинник», выступавший в Первенстве этой союзной республики.

— И каков был уровень этих соревнований?
— Вполне приличный. Через год-два это уже стал чемпионат суверенной Беларуси, которая, как известно, является второй по уровню хоккейной державой на постсоветском пространстве. Что касается конкретно «Шинника», то бобруйская команда девять раз становилась сильнейшей в краю зубров и драников. Создал и выпестовал этот коллектив Геннадий Штейнбук, мощная личность, фигура исполинского масштаба. Для спортсменов он был и учителем, и воинским начальником, и отцом родным.

— Вам довелось поиграть под началом многих наставников. Среди них заслуженный тренер России Григорий Савельев, мастер спорта международного класса Виктор Кузнецов, Владимир Смагин, Сергей Абрамов, ряд других известных специалистов. Когда сами погрузились в профессию, старались кому-то подражать?
— Никому. Как ни парадоксально, отринул и постарался забыть процентов 90 из того, чему меня учили. Все поименованные — уважаемые мной люди, но они играли сами совсем в другой хоккей. Это представители, так скажем, тарасовской школы. Сегодня наш вид кардинально изменился. И продолжает меняться. Учиться приходится беспрестанно. Не чураюсь подмечать и перенимать какие-то интересные вещи у коллег по ремеслу, ищу свои идеи.

— А насколько легко вам дался этот самый переход — от игрока к тренеру?
— Практически безболезненно. Повезло, что не возникло никакой паузы, длительного простоя. За это признателен многолетнему рулевому «Ижстали» Сергею Абрамову, рекомендовавшему меня на должность тренера фарма, и президенту клуба Валерию Моисееву, который доверил мне этот пост.

— Наверное не ошибусь, если предположу, что и в атаке ижевской команды в свое время вы оказались тоже по приглашению Абрамова?
— Именно так. Мы же успели вместе поиграть в «Прогрессе», где Сергей Егорович завершал карьеру форварда. Когда ледовая дружина в Ижевске возродилась после нескольких лет забвения, Абрамов, возглавивший ее, сразу звал меня к себе. Но я не спешил. В Глазове мне выделили квартиру, а по тем временам это был максимум, который мог получить хоккеист в провинции. Вообще я стал одним из последних игроков команды с берегов Чепцы, кому досталась жилплощадь.

— Тем не менее, ижевский коуч продолжал настаивать на вашем переезде.
— Он знал, что у меня нет проблем с дисциплиной, ни в быту, ни на льду. Знал, что не подведу его.

— В «Ижстали» Вы провели три сезона.
— Полноценным назову только первый. Много играл, набирал очки. Команда показывала хороший хоккей, уверенно первенствовала в Восточном дивизионе, по итогам финального турнира завоевала «бронзу» Высшей лиги ФХР. А дальше навалились травмы. Только, вроде, восстановлюсь, выйду на лед, забью — новое повреждение. Восстановлюсь — забью — травма. Семь операций на коленях, шутка ли. В конце концов, принял решение повесить коньки на гвоздь. Желания играть — хоть отбавляй. А ноги не бегут. Готов был выходить на лед через боль. Но не мог обманывать людей, тренера, который в меня верил. До сих пор благодарен Абрамову, он терпеливо ждал и надеялся на мое возвращение в строй.

— Вы стали работать с молодежной командой. А в роли детского тренера попробовать себя не хотели?
— Это не мое. Заниматься с детьми не каждому дано. Вообще считаю, что хороший детский тренер — это уникальный специалист. В Глазове таким был Николай Трефилов, в Ижевске — Сергей Левашов.

— А кто был вашим ледовым педагогом и, вообще, как вы попали в хоккей?
— Честно, попал случайно. С раннего возраста я занимался гандболом, имел определенные успехи, уже стоял вопрос о переводе в Пермь, в спортивный спецкласс. Но тут ушла в декретный отпуск наша наставница, а с новым тренером отношения не заладились, и я бросил это дело. Однажды в летние каникулы приятель со двора, занимавшийся в хоккейной секции, позвал за компанию сходить на тренировку. Ну, а что, свободного времени много — пошел. Ребята играли футбол, я присел понаблюдать, а тренер заметил меня на лавочке и предложил тоже принять участие. Бегал я шустро, умел финтить, с коорд инацией все в порядке, в итоге на следующий день уже записывался в хоккеисты. Первое время занятия шли ни шатко, ни валко, но когда наша группа попала в руки Виктора Галкина, вот тут-то и начался мой спортивный рост. Именно Виктора Константиновича я называю своим первым тренером. Уже с 13 лет Владимир Терещенко, возглавлявший «Прогресс», стал привлекать меня и еще нескольких сверстников к тренировкам команды мастеров. Четыре года подряд я проходил предсезонку наравне со взрослыми мужиками. Не исключено, что именно эти нагрузки, выпавшие на неокрепший организм, стали в дальнейшем одной из причин проблем с коленями.

— В начале 90-х глазовский клуб пробился во второй по ранжиру эшелон отечественного спорта, а в сезоне 1993/94 даже участвовал в соревновании, где определялся Чемпион России. Состав команды в этот период представлял собой ярчайший пример сплава молодости и опыта.
— Да любопытное своеобразное стояло время. Разница в возрасте отдельных игроков коллектива переваливала за четвертьвековую отметку. К примеру, Андрей Поддякон (уроженец 1977 года) только начинал свою карьеру, а Сергей Тыжных (1952) еще и не помышлял о ее завершении. Звезды первой величины или те, кто помоложе, массово рванули заграницу, зато периферийный зритель смог увидеть в составах своих команд опытных маститых ветеранов. Так в Глазове сконцентрировались известные спартаковцы Евгений Казачкин, Виктор Пачкалин, Александр Куликов, Дмитрий Федин. В свои 40 лет любой из них мог дать фору многим. А, к примеру, еще один «долгожитель» — курсировавший между Глазовом и Югославией Виктор Крутов — колотил по баллу за игру.
Впрочем, были у нас мастера и помимо них. Взять защитника Виктора Нилова. Человек выполнял упражнение на меткость, именуемое «4 угла», с трех бросков. Пенопластовых тарелочек тогда не было, в ворота ставилась фанера с выпиленными углами. Виктор щелчком вонзал каучуковый диск в одну девятку и тот, отразившись от сетки, выскакивал через другую «бойницу». То есть, по факту он одним броском разбивал бы две тарелки.

— Сергей Васильевич, этой историей вы напомнили случай с памятным голом-фантомом, когда после вашего чудо-броска шайба молнией влетела и вылетела из ворот, вызвав длительные споры и замешательство рефери.
— Осенью 1996 года это произошло. Принимали усть-каменогорское «Торпедо». А это половина сборной Казахстана, они как раз в группу, А Чемпионата мира вышли, Азиаду выиграли. В общем, фавориты, лидеры. Заканчивался третий период, ничья 3:3, пошел последний оборот секундной стрелки. Я перекатал свой отрезок, пора меняться. Доехал до красной, не глядя, запустил шайбу в сторону «торпедовских» ворот и из последних сил устремился на лавочку. Не успел доехать до бортика, слышу звон, трибуны взвились. Оборачиваюсь, вижу: черный кружок скользит в обратном направлении к центру площадки. Думаю: неужто штанга? А партнеры давай меня поздравлять: мол, гол, в сетку попал. Устинка протестует: перекладина. Судьи в раздумьях. Тогда внутренний каркас не обкладывался, системы «Видеогол» не было. Звон как угодно объяснить можно. По счастливому стечению обстоятельств в этот вечер снимать новостной сюжет приехала бригада местной телекомпании, и спорный момент попал в объектив оператора. Арбитры забрали камеру, долго просматривали, но убедились, что взятие состоялось — 4:3! Правда, на следующий день Устинка вынесла нас с неприличным счетом.

— Став тренером, вы долго работали с дублем. Известно, что болельщик вторые команды обычно не балует вниманием. Каково это, играть при пустых трибунах?
— Конечно, хоккей — для зрителей. Энергетика трибун заряжает. Пусть даже они болеют против. Когда на тебя смотрят — играется веселее.
Вот история. Приехали с «Ижсталью»-2 в Нефтекамск. «Торос» еще в Первой лиге выступал, на открытом корте. Морозно было, градусов 30 точно. Стартовое вбрасывание, началась игра. Вдруг на стадион вваливается толпа, человек 40. Поднимаются на трибуны, раздеваются по пояс (это при такой-то температуре!) и начинают болеть за нас! В Ижевске-то на фарм ходили родители игроков да посетители кафе, что в Ледовом дворце размещалось, а тут на выезде автобус болельщиков. Чудеса. А парни на трибунах, смотрю, раздухарились. Прыгают, скачут, песни поют, подожгли файеры. От такого внимания у моих подопечных будто крылья выросли. Перед ответной игрой только и разговоров было: остались ли фанаты на второй день? Этот матч еще запомнился тем, что наш капитан — Александр Ураков — в столкновении сломал нос судье встречи.

— Александр Юрьевич — человек с богатым бэкграундом.
— Это пример преданности спорту. Вот уж кто точно любит не себя в хоккее, а хоккей в себе, кто выходил на лед не ради денег. Ему довелось многое повидать и многое пережить, но любовь к шайбе он пронес и сохранил через все испытания. Его кредо: работа, работа, работа. То, что Андрей Разин без раздумий пригласил его вслед за собой в КХЛ — наглядная оценка вклада Александра Юрьевича в недавний успех «сталеваров».

— В Курган вы приехали в паре с Александром Смагиным. Какова его роль в вашем тандеме?
— Мы играли в одном звене, отлично понимали друг друга на льду. Сохранили взаимопонимание, сменив коньки на туфли. У нас схожая хоккейная философия. В минувшем сезоне, когда того требовала ситуация, Александр Сергеевич мог и в раздевалку зайти, и на лавочке помочь. А в плане именно генменеджерской работы считаю его лучшим в лиге.

— Глазовские ребята вспоминают, что, когда вы возглавили «Прогресс», в клубе моментально изменился подход ко многим вещам. Это касается не только возросшей дисциплины, но даже рациона питания — на смену сомнительным сосискам на завтрак пришли молочные каши и омлет.
— В хоккее не бывает мелочей. Точнее, он весь соткан из мельчайших нюансов, каждый из которых архиважен. Не сможет быстро бежать спортсмен, натрескавшийся майонеза. Есть такое выражение: дисциплина бьет класс. Пусть в составе нет «звезд», но за счет четкой подготовки и полнейшей самоотдачи все равно можно добиться успеха. Еще один важный постулат, который требуется запомнить. Тренер — единственный человек, который знает точно: что, как и когда должен исполнять на площадке каждый игрок. Хоккеист должен верить тренеру беспрекословно. Чтоб этого достичь, я обязан быть примером для игрока. Значит, дисциплина должна начинаться с себя. Спортивный закон — выигрывает команда, а проигрывает только тренер — никто не отменял.

Автор: Михаил Юрьев