Константин Курашев: могу простить молодому игроку ошибки, но не его лень

---

Приняв минувшим летом предложение возглавить «СКА-Неву», 57-летний Константин Курашев впервые в своей жизни встал у руля российской команды. По итогам сентября омолодившиеся невчане во главе с новым наставником взобрались на первое место в общей таблице лиги, выбив рекордную для текущего сезона победную серию, которая насчитывала восемь матчей. В первой части большого интервью пресс-службе ВХЛ Курашев, посвятивший Швейцарии без малого полжизни, рассказал об адаптации к российской лиге, роли Евгения Попихина в своей карьере и, конечно, европейском менталитете.

– Однажды мне позвонили и спросили, нет ли желания поработать с молодыми игроками в России. Ответил: если будет серьезное предложение, готов его принять. Я легкий на подъем человек, люблю пробовать что-то новое, стараюсь не сидеть на одном месте. Недели через две мне позвонили из СКА. Посоветовался с семьей, и они мое решение ехать в Россию поддержали.

В СКА созданы идеальные условия в сравнении со Швейцарией. Здесь прекрасный спортивный комплекс, где есть всё: комфортная раздевалка, помещения для сушки и стирки формы, тренажерные залы, прекрасный лед. Здесь топ-специалисты: тренеры нападающих, тренеры защитников, тренеры вратарей, тренеры по физподготовке, массажисты, точильщики. Словом, всё, чтобы достигать максимальных результатов.

Ожидания? Они, конечно, есть – хочется, чтобы сезон был удачным и хорошим. Но, как говорится в одном хорошем фильме, поживем – увидим. Здорово, что этот сезон мы открывали петербургским дерби, праздником, с большим количеством зрителей. Наши молодые мальчишки сразу окунулись во взрослый хоккей с его эмоциями, борьбой. Я с большим удовольствием вошел в этот сезон. Ну а как все сложится в итоге – посмотрим. 

– Было ли что-то, чего вы опасались перед стартом сезона в ВХЛ? Так как опыт для вас абсолютно новый. 

– Эффект неизведанности, конечно, присутствовал, ведь я новый человек в этом хоккейном мире. Я был и остаюсь русским, но в ВХЛ для меня все будет новым. Поездки по огромному количеству городов, которые представлены в лиге, например. За время моей европейской карьеры у меня никогда не было ни перелетов, ни каких-то долгих выездов на 3-4 игры. Только автобусы – 3-4 часа, а то и 1-2, и ты уже дома сразу после гостевого матча. 

Все эти переезды и перелеты, конечно, внесут коррективы в мою работу. Я разговаривал со своими коллегами, и они мне советовали очень много внимания уделять не только системе тренировок, но и восстановлению игроков, процессу их подготовки к новым играм в условиях таких масштабных разъездов. Но для меня это не было страхом или опасением, это просто набор новых ситуаций в моей работе, для которых нужен определенный опыт. Их надо просто изучить изнутри, пропустить через себя.

А волнение у меня, пожалуй, связано только с одним – очень хочется, чтобы наши игроки прошли этот сезон без травм. У нас было много повреждений на предсезонке. Ну а в остальном… А зачем волноваться? Я занимаюсь любимым делом. Надо получать удовольствие от того, чем ты занимаешься. Переживание есть перед каждой игрой, и мне кажется, что это нормально, так и должно быть. Ведь это не такое волнение, что тебя прям трясет как-то весь день – нет. Пока я совершенно спокойно себя чувствую.

– Много ли из тех принципов работы, к которым вы привыкли в Швейцарии, пришлось поменять с учетом правил и реалий российского хоккея, Высшей хоккейной лиги?

– Да. Приходится, конечно, перестраиваться немного, адаптироваться к определенным ситуациям. Например, в Швейцарии у тренера всегда был зеленый свет. Если клуб берет специалиста, то подразумевается, что он уже изучил методику его работы, стиль и расписывается в том, что взгляды тренера этому клубу подходят. В России же по-другому. В системе СКА, например, есть определенный набор базовых требований, которым должен соответствовать любой тренер. Это клубная философия, в которую тоже нужно было интегрироваться. 

Менталитет, разумеется. У русских игроков он своеобразный. Неохотно учатся на ошибках, неохотно воспринимают критику, неохотно идут на контакт в дискуссии с тренером… (Улыбается.) Но при этом очень приятно работать, когда у тебя в штабе собраны ассистенты высокого уровня, которые к тому же уже адаптированы к здешним порядкам. Я в каждом интервью не устаю повторять, что я очень им благодарен за подсказки и помощь, потому что у них как раз этот опыт есть. Они меня правильно ориентируют в вещах, которые мне еще предстоит изучить по ходу этого сезона. 

– Со стороны невооруженным глазом видно, что вы буквально излучаете европейский менталитет вокруг себя. Можно ли сказать, что он в вас превалирует? В личности, в работе. 

– Возможно. Наверное, да. Но, смотрите, я уехал из Советского Союза в 29 лет. Так получилось, что «Крылья» меня трансферировали, и последующие 28 лет я прожил там, в Европе. Это в прямом смысле полжизни. И это все-таки оставляет отпечаток, как ни крути (улыбается). 

Мне самого себя оценить как-то трудно в этом плане. Про это лучше спрашивать у моих коллег, с которыми я работаю, у игроков. Как они это видят. Потому что сам я не задумываюсь над этим. Я работаю исходя из того опыта, который у меня есть. Как я работал в Швейцарии, так я и стараюсь работать здесь. 

– Но те правила жизни, привитые за ту, европейскую половину, наверняка отражаются на ваших принципах в тренерской работе?

– Конечно. Отношения «тренер-игрок», «тренер-команда» – это то, что я привык выстраивать раньше. Конечно, в России немного по-другому, но ничего страшного. 

– Нынешнюю эпоху «СКА-Невы» принято ассоциировать с личностью Петра Ильича Воробьева, который и был первым тренером клуба в его новом формате. Все его последователи тоже были специалистами примерно схожего стиля – советская закала, жесткая дисциплина. Молодая команда прогрессировала из года в год, но сделать последний шаг все никак не получалось. Быть может, тренер иного склада и есть та деталь, которой не доставало для полного успеха? Русский человек с советским базисом, но с европейской головой…

– Спасибо, что вы так хорошо думаете обо мне. Но опять же: на любой процесс можно посмотреть как минимум с двух сторон. Я буду только рад, если я смогу помочь мальчишкам развиться, попасть в КХЛ, а нашему клубу достичь максимума в сезоне ВХЛ.  А может быть и по-другому. Тогда скажут: «Нет, не подходит европейский стиль, русским игрокам нужна палка, дубина, кнут и матюги»… Не знаю! Давайте лучше еще раз встретимся через какое-то время и обсудим это. (Смеется.) Это ведь всё наши предположения, ожидания, какие-то представления… Часто кажется одно, а жизнь вносит свои коррективы.

– Вы часто повышаете голос на тренировках, приехав в Россию?

– И в Швейцарии, и здесь я никогда не ругаю игрока за ошибки, если он чего-то не может. Например, технические элементы, тактические. Никогда не позволяю себе. Но я не могу спокойно относиться к тому, что человек ленится на тренировке, не выкладывается. Я этого не могу понять. Мне непонятно, как можно заниматься любимым делом без души, без энтузиазма, без стопроцентного выкладывания в каждом упражнении и эпизоде. Мне трудно понять молодых игроков, которые проявляют недостаточно усердия, чтобы улучшить себя как человека, личность и спортсмена. Когда я вижу, что человек может больше, но он ленится или разгильдяйничает – я не могу на это спокойно смотреть. В такие моменты, конечно, я не сдерживаюсь и, к сожалению, позволяю себе повышать голос. Но опять-таки – я не идеальный человек, у меня есть свои слабости. Увы, иногда я позволяю себе такие выплески эмоций.

Повторюсь, технические или тактические ошибки я могу простить – это нормально в нашем виде спорте. Но когда человек может намного больше, но он почему-то слишком легкомысленно походит к работе – смотреть на это тяжело. 

«Мой тренерский путь начался благодаря Евгению Попихину. Он мой хороший друг»

– Много ли раз за годы в Швейцарии вам приходилось выступать в СМИ в качестве эксперта по России?

– Нет. Меня пару раз приглашали на телевидение, когда в прошлом году были игры КХЛ в Цюрихе. Во-первых, я не считаю себя каким-то прям экспертом. Я не люблю критиковать. Никогда не критикую своих коллег. Во-вторых, я считаю, что мой немецкий язык для центрального телевидения недостаточно хорош, хоть многие и говорят, что я не прав. Да и возможностей было не так много – у меня ведь график, игры, тренировки. 

– На международных турнирах швейцарские хоккейные журналисты всегда поражают своей вовлеченностью в предмет. Им интересна не только их сборная, они с не меньшим интересом работают и с другими топ-командами, освещают соревнования максимально широко. Есть даже мнение, что КХЛ в Швейцарии находится в куда большем почете именно у прессы, нежели у болельщиков. 

– Почему вообще хоккей в Швейцарии в последние годы сделал такие огромные для себя шаги вперед? Сборная, которая еще несколько лет назад боролась за выживание, особенно на молодежном уровне, в последние годы добирается до финалов, медалей и заставляет себя уважать? Потому что они не боятся учиться! Они еще 20 лет назад стали приглашать специалистов, причем не только из Северной Америки, хоть они и преобладали, но и из Скандинавии, России, Чехии, Словакии. Они умно подошли к этому процессу: не пошли по направлению тотального копирования, как немецкий хоккей, который просто-напросто копирует Северную Америку. Швейцарцы сказали: «Хотим учиться у всех хоккейных школ и забрать у них только то, что мы способны адаптировать под наш менталитет, под швейцарский уклад».

– В принципе такой подход прослеживается во всех аспектах швейцарской жизни. 

– Да. Вот как они развиваются в жизни, в экономике, во всех других аспектах – так же они и к спорту подходят. Взять из всех хоккейных школ самое лучшее из того, что им подходит, и постараться создать из этого всего какой-то свой стиль, самоидентификацию. В этом плане они молодцы. 

То же самое с юниорами. Такой подход не только в главной лиге страны, но и в юниорском хоккее. Очень много специалистов из всех хоккейных стран собрано на том уровне. Я считаю, что это очень здорово: нет такого, чтобы клуб копировал один стиль и строго придерживался только его. Наоборот, они стараются сделать так, чтобы обучение молодых швейцарских хоккеистов было как можно шире. Чтобы игрок, заканчивая с хоккейным образованием, попадал во взрослый клуб (а это совсем необязательно будет та же самая организация, в которой он учился) и ему было все равно, каких взглядов у него будет тренер, на какой стиль будет ориентирована команда. Швейцарский игрок будет готов играть и работать с любым тренером, потому что его хоккейное образование намного шире. 

Как видите, сейчас они нашли свой стиль, и теперь потихонечку игроки из Швейцарии появляются в КХЛ, НХЛ. Я считаю, что это правильно – не стоит загонять игроков и тренеров в какие-то рамки. 

– Как появилась Швейцария в вашей жизни? Ведь после советского этапа карьеры вы поехали доигрывать в Австрию. В Швейцарии как игрок вы не появлялись, но тренерскую деятельность начали уже там. 

– Это довольно интересная история. В Австрию я попал, потому что мой клуб – «Крылья Советов» – трансферировал меня. Еще Игорь Ефимович Дмитриев (старший тренер «Крыльев» с 1983 по 1996 гг., дважды приводил команду к бронзовым медалям чемпионата СССР – прим.ред.), Царствие ему небесное, принял это решение. 

У меня есть хороший друг – Евгений Попихин – и так получилось, что в одно и то же время, в 1991 году, мы оба оказались в Европе. Мой клуб отправил меня в Австрию, а его – «Динамо» – в Швейцарию, в «Давос». Он там отыграл год. А мы все время были в контакте, как и сейчас остаемся и, надеюсь, будем оставаться и дальше. Закончив с хоккеем, Попихин начал тренерскую карьеру в Швейцарии. И он все время мне говорил: «Давай, Константин, заканчивай; в Швейцарии, особенно в Давосе, хотят по-серьезному развивать хоккей, и они заинтересованы в русских специалистах». 

В то время советский хоккей производил на швейцарцев очень сильное впечатление, и конкретно в Давосе они решили сделать акцент на русских тренерах. И вот Евгений мне все звонил-звонил, звонил-звонил. Через шесть лет, когда я закончил играть в Австрии, мы с ним приняли решение, что можно попробовать. 

Еще до того, как я поехал в Австрию, я учился в ГЦОЛИФКе – сейчас это московский университет физической культуры – у меня и диплом соответствующий уже был. Так что я решил попробовать. Честно говоря, на тот момент я не знал, смогу ли я работать тренером. Можно сказать, что мой тренерский путь начался по инициативе Евгения Попихина, я ему очень благодарен. Это изменило мою жизнь, в хорошем смысле этого слова. В эти годы у меня и семья появилась, и дети, и спортивные результаты какие-то первые уже пошли. Так я и оказался в Швейцарии. 

– Евгений Попихин и для болельщиков «СКА-Невы» стал крайне знаковой фигурой. 

– Да. Я знаю, что он здесь работал; и работал хорошо. Евгений – сильный специалист, для меня он хороший пример профессионала, на которого стоит равняться. Обсуждал ли я с ним вариант с «Невой»? Нет. Как-то не дошли до этого, потому что все очень быстро произошло. Вопрос буквально 2-3 дней был. 

– Сколько времени нужно человеку для полной интеграции в другую жизнь? Через сколько лет вы поняли, что вы принимаете этот образ жизни, вы к нему адаптированы и можете быть таким же, как среднестатистический швейцарец?

– Ух! Это действительно тяжело объяснить. Когда я поехал в Австрию, никто ведь вообще не знал, на сколько это. Был первый контракт на год. И всё. А потом всё как-то складывалось друг за другом, так получалось. Продления контрактов и так далее. То же самое в Швейцарии. Когда я дал Евгению согласие, я понятия не имел, как сильно все может закрутиться. Там ведь еще такой нюанс был – когда я рассказал своему австрийскому клубу, за который играл, что есть возможность поработать в Швейцарии, они дали мне добро, но пообещали придержать место в составе, если дела не пойдут. Никто не знал, как все может сложиться, мое ли это будет, как долго… А потом как-то шаг за шагом все пошло.

Просто я такой человек. Если ты пришел к кому-то в гости – домой, например – ты должен относиться с уважением. Ты должен принимать правила. Они могут тебе чем-то не нравиться, где-то не подходить, но, если ты пришел в гости – ты должен уважать принимающую сторону. Разговаривать на языке, принимать образ жизни. Не знаю, насколько долгим был этот процесс. Да я и сейчас себя не чувствую швейцарцем. Ну какой я швейцарец? Да, благодаря детям у моей семьи двойное гражданство. Но сказать, что я прям на сто процентов швейцарец – тоже нет. Находясь в Швейцарии, я никогда не стеснялся показывать, что я русский. Тот же самый язык, например. Да, я общаюсь на немецком, но у меня безобразный акцент. Мне предлагали его менять, но я не хочу его убирать, я не стесняюсь этого, иногда даже в какой-то степени нарочно могу допустить грамматическую ошибку, подчеркивая тем самым – да, я русский человек, а не швейцарец. 

– Всем известно, что в Швейцарии четыре языка. Но, получается, немецкий все-таки основной?

– Да, преобладает именно он. Чисто территориально, по кантонам, и по количеству говорящих у него преимущество. 

– А с точки зрения культуры? Итальянских ноток, пожалуй, меньше всего – французская и немецкая борются друг с другом? 

– Понимаете, тут опять-таки тот самый принцип работает. Что к чему прикасается – те нотки там и превалируют. Вот, например, итальянский кантон Тичино: он граничит с Италией, там итальянский стиль. В одежде, в поведении – во всем. Там итальянцы. Кантоны, которые граничат с Францией – у них больше французского. Ну, а где граница с Германией и Австрией – у них немецкий. Но швейцарский вариант немецкого языка настолько сильно отличается, что, когда по телевидению разговаривают швейцарцы, идут субтитры для Австрии и Германии.

А что касается стиля, культуры, быта… Они, люди, настолько сбалансированы, просты, что, допустим, даже если у человека есть достаток, он никогда не будет этим хвастаться, кичиться. Ни в одежде, ни еще где-либо. Они просто любят удобную комфортную жизнь. И они всячески стараются сделать так, чтобы обеспечить ее себе. Вот что для них важно. Они очень любят свою страну, свою природу. Любят очень вкусно и – что важно – полезно покушать. Ведут спокойный и здоровый образ жизни. 99% швейцарцев занимаются спортом. 100% швейцарцев состоят в каких-то сообществах, кружках по интересам. Или ты находишься в фанатской группе какого-то спортивного общества, или ты в клубе любителей музыки, хорового пения, в клубе любителей скандинавской ходьбы, велосипеда – чего угодно. 

Хобби сплачивает людей, они общаются друг с другом благодаря тем интересам, которые у них есть по жизни. Они эти общества сами организовывают, это просто их досуг. Они встречаются раз или два в неделю и просто вместе проводят время. Причем стараются проводить с уклоном на здоровый образ жизни. Летом постоянно будешь видеть, как семьи бегают или катаются на велосипедах. Зимой, понятное дело, лыжи в горах, причем не только скоростной спуск, который всегда был популярен, но и гладкий бег тоже набирает обороты. То есть, швейцарцы ведут такой вот социальный общественный образ жизни. Не бывает такого, чтобы после работы человек закрылся у себя дома и лежал на диване перед телевизором. Каждый находится в какой-то компании по интересам, просто выходит в свет. 

В карты многие любят играть. У них есть своя национальная карточная игра, про нее целые программы по телевизору выходят – рассказывают, показывают, обсуждают. Как у нас в советское время транслировали шахматы. Каждый там находит какую-то нишу в досуге. Хотя у меня как-то хобби не нашлось тамошнего. 

– Ну, у вас хоккей!

– Да, как раз хотел сказать. У меня хобби – хоккей. Я рад, что у меня все в одном: профессия, хобби, образ жизни, то, что приносит радость – это все хоккей. Мне нравится, что я все это сочетаю. Иногда с ветеранами выходил поиграть. Но ветераны не в том смысле, как у нас – просто мужики раз в пару недель собираются: «Давай снимем лед и поиграем вечерком?» «Давай, почему нет!». Это тоже как круг по интересам. 

Продолжение рассказа Константина Курашева о жизни в Швейцарии, любви европейских подопечных к гимну России и отношении его сына к исторической родине читайте во второй части интервью, которая выйдет на официальном сайте ВХЛ в ближайшее время.