Геннадий Чупин. Добрый и сильный

---

Геннадий Чупин

Геннадий Чупин – свидетель и творец истории удмуртского хоккея. Пятнадцать сезонов верой и правдой защищал цвета глазовской и ижевской ледовых дружин, поднимался с "Ижсталью" в Первую, а затем и в Высшую лигу отечественного спорта. Играя в обороне, штамповал хет-трики и "дубли", из провинциальной глубинки привлекался во вторую сборную страны. Один из старых справочников давал защитнику ёмкую характеристику: "Опытный хоккеист; обладая мощным телосложением, смело идёт на обострение". Как многие люди, награждённые недюжинной физической силой и отвагой, он в то же время наделён удивительной скромностью и добродушием. Сегодня, выйдя на пенсию, защитник-голеадор трудится на автостоянке, и вряд ли кто-то из её посетителей знает, что крепкий седовласый охранник приходится отцом трёхкратному чемпиону России, является одним из прототипов монумента у главной проходной металлургического завода, а перед его могучими дальними бросками когда-то капитулировали лучшие голкиперы Советского Союза, включая олимпийских триумфаторов Мышкина и Пашкова. Геннадий Харитонович не чурается общественного транспорта, летом живёт на даче, и в любое время года с большой охотой посещает рыбалку. На камские берега он добирается на автомобиле, подаренном сыном. "Лёха мне "уазик" купил, - делится заслуженный ветеран, - хороший агрегат, но бензин лопает немилосердно. Так что обменял я его на "Ниву". 

Лёха – это сын, капитан российской сборной 90-х, любимец казанской публики и персонально – первого Президента Татарстана. Вообще, Чупины – одна из самых разветвлённых династий советского хоккея. В командах мастеров играли старший брат Геннадия Харитоновича – Евгений, и племянник Игорь. Сегодня продолжать фамильное дело готовятся три внука. – "Ещё Лёня – на год меня младше – до "молодёжки" добрался, но затем в армию призвали, и дальше в спорт не вернулся. И все – нападающие; один я – защитник". 

Геннадий Чуин и Алексей Чупин

- Вы-то на лёд, наверняка, по примеру старшего брата направились?

- Так и есть. Я ещё в школу не ходил, а он уже за взрослых играл. Конечно, я ему подражать пытался, бегал на его тренировки на стадион рядом с домом; вот и втянулся. Но вместе выступить ни разу не пришлось. Разница-то большая, 14 лет. 

- Война причиной. Отца в 1938 призвали, демобилизовали в 46-м только. 

Весна-1976

- Когда Коля Соловьёв – тогда Главный тренер – в 15 лет вызвал его во взрослую команду. Вообще-то, я Лёшку лет с девяти брал с собой на сборы. И Валя Чупров своего Мишку тоже. В шестом классе Лёха уехал в Горьковский спортинтернат, восьмилетку там заканчивал. Доучиваться домой вернулся, в состав пробился. Вроде, неплохо стало получаться. Пошли приглашения: "Ак Барс", Ярославль. Из Саратова Мартынов звонил, Борис Митрофанович, бывший начальник ижевской команды: "Давай сына к нам". На семейном совете поразмыслили: "Поезжай, - говорю, - в Казань. 400 километров, надо будет – в любой момент приеду"

- Как Бог даст. Вообще-то средний, Егор, уже играл здесь. Правда, за детскую команду. Посмотрим, как дальше сложится. 

- Вы в Ижевске оказались в 1974-м, когда родной "Прогресс" вылетел в Класс "Б".

- Давно звали. Меня и напарника, Лёху Мицика. Но Глазов не отпускал. В военкомате приписное отобрали, "сапогами" стращали. Замминистра внутренних дел республики Божедомов помог, его сын в "Ижстали" администратором трудился. Лёха, правда, в Белоруссию подался, а я Ижевск прибыл вместе с нападающим Колей Петровым. Формально трудоустроили на завод; в 11-й цех, транспортный, кажется. За зарплатой в заводоуправление ездили, в конвертах выдавали.

- Сыну второй год шёл. Квартиру дали на 4-й Подлесной. Нас там много проживало. Я на пятом этаже, Петров – на шестом, Соловьёв – на втором. Тут же Валерка Ломакин. 

- Мы на Западе первые, Тагил – на Востоке. Финальную серию по жребию предстояло начинать на поле "Спутника". Конец марта, оттепель, там крыши над кортом нет. Перед матчем вышли на раскатку – и давай специально лёд резать. У нас же в защите какие здоровяки были – Ляля Чукин, Володька Андреев, Мигунко. Каждый – за центнер. Носятся туда-сюда – только крошево из-под коньков летит. Поляна в момент пришла в полную непригодность, матч проводить нельзя. Перенесли встречи в Первоуральск. Там хоть и небольшая, но имелась крытая арена.

- А чего приятного. Сверху капает, под ногами хлюпает. Играешь – потеешь, на лавке – сквозняки. Какое-нибудь воспаление схватить – раз плюнуть. Да ладно б только воспаление. Где же это, в Тюмени, кажется, на открытой площадке гостили. Колотун. Даже периоды сократили, четыре по 15 минут катались. На льду набегаешься, на лавку – хлоп. Задница-то мёрзнет. Доктор какое-то одеяльце тоненькое подкладывает, да что толку. Домой приехали – 10 человек на Ленина, 100 побежали. Закапало, понимаешь, из краника. Простатит. 

Сезон 1975/76

- Конечно. В Глазове на открытом стадионе зрители за час до матча места занимали, а Дворец построили – вовсе билетов не достать.

- Нет. В заводе работал, начальник смены пристал: "Подари, да подари". – "Да на, держи", - отдал. 

- В 1982 году Черенков затеял обновление состава. Первым Яупова уволили, по осени мы с Гуровым рассчитались, в конце сезона – Валя Чупров. Меня, как из команды освободился, сразу звали Казань, Уфа. Мог бы ещё поиграть. Но жена запротестовала: "Надоел твой хоккей, хватит!" Пошёл на завод. Юрок Лаврищев там уже несколько лет трудился; привёл меня в цех: "Смотри, как хорошо".

- (После продолжительной паузы). Всё же, пожалуй, в хоккее. На сборах "физуху" закладывали – будь здоров. В Чайковском летом кроссы по 25 километров. А у меня ахилл повреждён, нога горит. К финишу – на одних морально-волевых. С Серёгой Давыдкиным добежали и сразу в реку – бух. В водичке отлёживаемся, остываем. Но на заводе, знаешь, тоже тяжко. График. Я с ночной домой приходил – падал в кровать и просыпался только к следующей смене. После выходного снова в цех. И так по кругу. Лаврищев-то мне днём экскурсию устроил. Да, всё здорово, сидят в домино играют. Это в электросталеплавильном. А я то попал на разливку. Ух, пе́кло. 1500 – 2000 градусов. Основная круговерть ночью. Днём старались, чтоб поменьше выброса в атмосферу было, дыма этого рыжего. Рабочая одежда: штаны суконные, под них трико, валенки с во-о-от такой резиновой подошвой, чтоб не загорелись. На пол плюнешь – слюна кипит. За смену литров по 5-6 воды выпивали, иначе упадёшь от обезвоживания. В канаву полезешь – ёлки-палки… Но ничего, втянулся, привык. Устраивался – думал, "горячий" стаж выработаю – и привет. В итоге, 20 лет тут оттрубил. Бригадиром был, старшим канавщиком, в начальство не лез. 

- Прилетели ночью в Ташкент, ждём автобус. Прикатил какой-то "пазик", весь пол бараньим калом усыпан. До дворца кое-как добрались, войти не можем, двери на клюшке. Ходили, ходили, смотрим: из гаража дым. Это они там собрались, лагман прямо тут в здоровом казане варганят. А в Адлере на сборах случай вышел, как говорится, и смех, и грех. –  Последний день, последняя тренировка, кроссик заключительный. По песку бежали, вдоль берега. С утра заранее набрали вина сухого несколько коробок, выставили на финише – тренеры разрешили. Кто прибежал – бутылку берёт. Ну, а после вина хочется куда-то малую нужду справить. А куда? Вокруг пляж, женщины, дети. Ну, мы незаметно в эти же бутылки – раз, раз. И тару – в коробку. Последним один защитник прибежал – шлёп, шлёп, из коробки бутылку – хвать. Думает вино. Взял да хлебнул. Ох плевался. 

- Недолго. После завода Левашов в СДЮСШОР пригласил, поручил 1990 год рождения. Тут много сыновей "Ижсталевцев" былых времён занимались. Мой младший, Сашка; Глеб Тыжных, Артём Алексеев, Пашка Созин – сын большого хоккейного подвижника Бориса Созина, он же Бобби Халл.

- Да как не помнить. Семёнов праворукий, пластичный такой. Мигуня в игре, вообще, король. Про него байку травили, как с московским клубом в Италию ездил. Там болоньевых плащей набрал на продажу, полный баул. А чтоб места в сумке больше освободить – форму свою выкинул. 

- Не один, пятерых нас с "Ижстали" вызвали. В нападении Орлы с Соловьёвым, а в защитке мы с Валеркой Надыршиным. Главным поехал знаменитый Николай Иванович Карпов, дважды приводивший "спартак" к "золоту" Союза. В Шумперке сыграли два матча со второй сборной ЧССР; в одном уступили, в повторном взяли реванш. На память осталась сувенирная тарелка с государственной символикой двух стран. Ещё прощальный банкет запомнился. Нам-то, советским, ничего лишнего нельзя. А чехи незаметно – раз-раз – увели нас из-под тренерского присмотра и хорошо угостили. Настоящее чешское пиво, бо-о-ольшие кружки. 

В другой раз с "Ижсталью" Польшу посещали с товарищескими матчами. В выходной день организаторы привезли на фабричный склад. Огромный ангар. А в нём вельветовые "тройки" – конца не видно. А это страшный дефицит. Директор фабрики обращается: "Выбирайте по одному костюму каждый. Подарок".

- Золотистый. Да только я не носил его; домой вернулся – продал. И вся команда так. Ещё в Польше Дмитриев – тренер – повёл всю команду в кинотеатр. Фильм "ABBA" смотрели. До Союза он ещё не добрался. 

- Флейшер, Голев, Дмитриев, Черенков – это, вообще, четвёрка лучших тренеров за всю историю. Каждый год при них команда росла. Но Дмитриев – на первом месте в этом квартете. Он осенью-1978 команду возглавил. Как рванули из подвала в лидеры. Всех расставил, всем разъяснил – сразу игра пошла. И у меня такая масть попёрла, в трёх играх по три шайбы укладывал. Самый результативный мой сезон. Но Игорь Ефимович не только специалист сильнейший, он ещё человек с большой буквы. Вот случай. Долгий выезд, прилетаем откуда-то из Сибири в Казань. Ночь, мест в гостинице нет. Буквально, несколько номеров свободных. Администратор оформляет их – на тренерский штаб, на себя. Дмитриев его подзывает: "Ну-ка, покажи. Ты что, обнаглел? Ребятам на льду биться – им отдохнуть надо. Быстро всё переписать! Кто играет – тому номер; а мы тут, в креслах переночуем". Утром после завтрака на раскатку отправились, а наш наставник до той поры всё ещё в холле размещался, самым последним в номер заселился. Конечно, мы за такого тренера на площадке умереть готовы.

На тренерском мостике И.Е.Дмитриев; Г.Чупин - четвёртый справа

- Не задержался он в команде. Домой вернулись, Ефимыч уволил его, лиходея.

- Теперь за него прибавку к пенсии дают, 1300 рублей. Я и не знал, что за ту "корочку" могу "Ветерана труда" получить. Иду как-то с рыбалки, навстречу Витёк-Повар несётся. Это у братьев Орловых друг юности, его ещё Пулемётом кличут за то, что болтать способен без умолку. Вот тут он мне и подсказал, посоветовал в собес обратиться, оформиться. 

- Первую-то в большинстве разыграли. Гуров откатил, хорошо приложился – там она. А вторая "бабочкой" залетела. Я бросил, капитан москвичей Валера Васильев клюшку подставил, шайба взмыла, а Мышкин упал уже. Гол. 

1981 г., Геннадий Чупин - в центре

- Было. Он же меня ещё по Глазову помнил, когда сам за "Олимпию" играл.

- "Ижстали" забил забавную за Глазов. Так хлопнул, что шайба вместе с ловушкой голкипера в сетку влетела. Ещё незаброшенную вспоминаю. В Чепецке на предсезонном турнире случилось. По сей день себя ругаю. До сирены на перерыв секунды оставались, я замахнулся – свисток. А я не слышу. – Щёлк. А этот чудак, защитник, нет бы вперёд ногами, как учили, под шайбу ложиться, взял – и вперёд головой кинулся. Шайба в нос – бам! Носа нет. Кровищи – море. Тренер чепецкий – Миша Краев – благим матом на меня набросился. Да я уж сам не рад: "Не убил ли?" – думаю. Но, вроде, оклемался парень. 

1982 год, Геннадий Чупин оседлал спартаковца Короткова

- Сезон 1978/79, со СКА МВО матч, мы в меньшинстве. Пока судья не видит, хотел одному на "пятаке" по рёбрам аккуратно сунуть. Но промахнулся, и как зарядил ему черенком по зубам. Хорошо проредил. Мне пять минут, команду втроём оставил. Дмитриев наказал за это, штрафанул рублей на 300. Правда, в конце сезона, когда в Вышку вышли, вернул деньги.

- Так мы ж тогда таких леденцов не видали. Вот Дима Федин нас с Серёгой Лубяном Чук и Гек окрестил. Серёга когда после армии в Ижевске оказался, я его немножко под опеку взял. Земляк, глазовский. Всё время вместе ходили. В гостинице вдвоём, после тренировки – вдвоём. 

- Никогда "молодых" не прессовал. 

- Это правда. Перекладина не давалась. Парни ржали, тренеры мирились. Забивать-то я забивал.

- С детства, с юности сколько отрабатывал. И летом "пулял" с мокрой фанеры, а то и прямо с асфальта. 

- Надыр. Валерка Надыршин. Злой татарин, накачанный, маховики здоровые, никого не боялся. Лицом коричневый, будто копчёный. Вот он хоть на одной руке мог подтягиваться.

 - В Глазове играл Виктор Васильев, брат знаменитого Филипыча. Звали его в команде Костяра. Ручищи – во! Клюшку брал – и об коленку хлоп, играючи. Пополам. Соорудил рогатку – фанерные стены на базе прошивал насквозь камешками. На тренировке своего же защитника на клюшку поднял – бух об борт плечом. 

- А пойди, спроси. Ещё Коля Генеман был такой же. На тренировке парни стоят, разговаривают, он вдруг – бац по ним шайбой. Елькину ровно в голову прилетело. Ладно в шлеме был, не убило. 

- А, у Митрака загостился. Играл у нас когда-то Коля Митраков. Ух, жёсткий защитник. Как-то в одном эпизоде клюшку свою сломал, не растерялся, у соперника выхватил – и ей стал играть. А тут мы с "Сибирью" встречались. Домой возвращаться – погода не лётная, рейсы задерживают. Я и решил к Коляну заглянуть. Лубяна попросил звонить в квартиру, если регистрацию объявят; мобильных-то не было. Серёга, говорит, звонил, но мы чего-то заболтались, телефон не услышали. Но чувство ответственности сработало; думаю: "Пора". Такси вызвал, в аэропорт примчался – команда уже в самолёте.

Май-2015, Геннадий Чупин на встрече ветеранов